Индия. Полеты в Гималаях.

Про Индию пишут много и почти все, в ней побывавшие. И не смотря на избыток информации, продолжают писать. Видимо количество полученных эмоций стремится излиться на бумагу, и рождает литературные способности в тех, кто о существовании их в себе даже не подозревал. Перечитывая эти рассказы, не знаешь, кому верить, настолько разные и противоречивые впечатления. Одни восторженно рекомендуют побывать в этой замечательной стране, другие авторитетно убеждают не ступать туда ни ногой.

Мечта поехать в Индию осуществилась в виде выезда на полеты в Гималаи, мечта о которых существовала тоже, но параллельно. Московский парапланерный авторитет Шорохов организовал в Гималаях соревнования имени себя, на которые мы и едем. Из Киева - я, Саша Хлебников, Андрюха "Живчик", Ромка, Серега Прокопенко, Леха, которого я доселе не видела, и познакомиться предстоит в Индии, Слава Гераськин, которого я тоже не знаю, с очаровательной нелетающей спутницей Ларисой; из Крыма - Слава Копчинский, который в Индии уже был, и Дима "Камикадзе". Костя, тоже крымчак, едет с москвичами, и будет отвечать на соревнованиях за подбор и спасработы. В аэропорту Дели мы еще должны будем забрать казаха Валеру, которого не знаем мы все, и который оказался не казахом, а казахским русским, но для нас остался казахом до конца поездки. Я, Серега, Леша, Дима и Слава Гераськин - как free-fly пилоты. В соревнованиях мы не участвуем.

Денег на поездку в обрез, а потому я покупаю акционные билеты и лечу в Дели через Москву на три дня раньше, чем наша группа. У меня будет три дня, чтобы получить свои впечатления, не разбавленные чужими эмоциями.

11.10

Подлетаем к Дели, и я готовлюсь смаковать каждую минуту моего пребывания в стране, о которой я много слышала и читала, и которая была для меня навязчивой идеей последние несколько лет. Мягкая посадка, чистый аэропорт, симпатичные лица индусов. И что там столько наговорили про запах Дели, ударяющий в голову… Немного пряный теплый воздух. Полностью осознать запах Индии я смогу только по возвращении домой, вдохнув его их привезенных вещей. Такой родной и желанный уже запах…

С тревогой поглядываю на толпу встречающих: не менее сотни табличек с именами. Где-то там должна быть и моя. Еще из Киева я заказала отель со встречей в аэропорту, чтобы не блуждать ночью по Дели в поисках жилья с 30 кг рюкзаком. Ура, есть! Меня встретили. Возле обменки меня пытаются заманить в какое-то турагентство с сахарными выражениями на лицах. Меняю деньги, и мы идем к машине. В нижнем холе целая стая машинок типа нашей старой "Победы", все одинаковой черно-зеленой раскраски. Наверняка такси. Смотрятся забавно. На улице - поле мотоциклов! Я еще столько не видела! Кругом чисто, приятно, цивильно. Я уж подумываю, а не врут ли все про невероятную грязь в Индии…

Первая попытка меня развести произошла на стоянке авто. Какой-то индус подскочил к моему провожатому и уже возле самой машины помог втолкнуть тележку с рюкзаком на бровку и тут же стал требовать с меня tip, бить себя в грудь, говорить, что он мой носильщик и я должна ему tip. Нет, говорю, вот мой носильщик, показывая на встречающего. "Нет, он твой водитель, а твой носильщик - я". - "Он мой и водитель, и носильщик, так что никакого tip". - "Не хотите дать мне tip? Ну ладно". Мой водитель похихикал по этому поводу, прокомментировав это фразой в стиле "развод не удался".

Едем по Дели: красиво, чисто, приятно пахнет. Чем же меня пугали? Мой индус засыпает меня набором вопросов, которые я буду слышать в этом же составе и неимоверное число раз все дни пребывания в Дели, да и потом тоже. Как меня зовут? Откуда я? Сколько мне лет? Замужем ли я? И где, черт побери, мой муж, почему я здесь одна? Про себя он рассказывает, что его зовут Боб, ему 25 лет, семья его живет в Агре, у него трое детей, младшему шесть месяцев, а сам он работает в Дели ночным извозчиком и семью свою видит не часто. По ходу он успевает описывать мне места, мимо которых мы проезжаем.

Общаться трудно, какой-то непривычный акцент, как будто проглатывает согласные. Да, ездят тут и правда лихо. Из проезжающих мимо машин все индусы высовываются поглазеть на меня - и как только успевают заметить! Местами попадаются спящие посреди тротуара люди, а почему бы и нет, тепло же. 26 градусов ночью. Что же днем будет…

Въезжаем на Main Bazaаr. Оооо… Мусор, спящие тела, запахло дерьмом. Трущобы еще те! Среди трущоб - яркие вывески отелей. Хм, что же они могут представлять собой в этом месте. Приехали. Мой индус намекает, что рюкзак очень тяжелый. Хочет чаевые. Даю ему 20 рупий. В отеле меня очень быстро оформляют, даже обрадовали, что будет дешевле, т.к. комната меньше обычных, и я иду в свой номер. Ой, что это?! Это морг? Завтра пофоткаю эти апартаменты во всех подробностях. Но чисто. Кровать очень удобная - это главное. Постель, понятно, никто не менял. Укрываться нечем, да и незачем. Из крана бежит теплая вода, это видимо смесь обещанных горячей и холодной. Под потолком тарахтит огромный вентилятор. Снаружи под окном стоит беспризорная телега с редиской. Покупаю бутылку воды, сразу заказываю для нашей группы машину в Бир и заваливаюсь спать. Почему-то совсем нет ощущения, что я хрен знает где и одна.

12.10

Индусы просыпаются рано. В 7 утра на улице уже такой галдеж, что спать невозможно. Выглядываю в окно. На месте телеги с редиской уже что-то строят. Трущобы открыли свои роллеты и превратились в кучу симпатичных лавок с яркими товарами, интернет-кафе и другие полезные заведения, как, например, цирюльня, в которой уже кого-то бреют. Цирюльни, к слову, у них очень популярны. Они везде и всюду в навальном виде.

Одеваюсь, как Джеймс Бонд, шляпа, темные очки - и иду гулять. Администратор отеля интересуется, какие у меня планы. Говорю, что хочу пойти пешком до Red Fort. Он смотрит на меня взглядом, оценивающим мои умственные способности, и выдает мне большую карту Дели в дополнение к моим из путеводителя и вдобавок еще рисует мне схему как идти, опасаясь, что я непременно где-то сгину по дороге.

Ныряю в улицы с выражением на лице "я в Индии первый день". Сразу чувствую себя white lady. Вопросы "как меня зовут" и "откуда я" следуют сплошным потоком сразу за Hello. Все пытаются со мной познакомиться, подружиться и куда-то пойти. "Куда вы направляетесь?" "Вы же белая леди, вы не должны гулять одна" " Почему Вы здесь одна, где Ваш муж?" "Вам лучше обратиться в турагентство, не ходите одна, вам могут встретиться нехорошие люди". "Не идите пешком, возьмите такси".

Забредаю в район Старого Дели, пытаюсь сопоставить действительность со схемой, которой меня снабдили. Вокруг ни одного белого лица, а уж белые леди тут наверняка на своих двоих и не появляются. В своих джинсах и ковбойской шляпе я здесь выгляжу просто инопланетянкой. "Нехорошие люди" плетутся за мной следом, задавая стандартный набор вопросов, иногда трогают за руки и бросают фразы в стиле "you are sexy". На меня смотрят с удивлением, разглядывают с ног до головы, иногда фотографируют с проезжающих мимо машин. Пока для меня главная проблема - это перейти дорогу. Долго туплю на перекрестках, пока решаюсь ринуться в этот поток машин, моторикш и велорикш. Я уже в районе отъявленных трущоб, кучи мусора, потоки мочи на тротуарах из открытых писсуаров, разные сомнительные личности, некоторые больше напоминающие животных, при этом жуткая давка из транспорта на дорогах и людей на всем остальном горизонтальном пространстве. Направленные на меня взгляды красноречиво говорят, что они видят инопланетянина и недоумевают, что он тут делает. Меня просто пожирают глазами, но разобрать на сувениры не решаются. Да, такое внимание к своей персоне весьма непривычно и не особо приятно, но зато и никакой агрессии или особой настырности.

Вскоре понимаю, что я заблудилась, и дальше еду на моторикше. Напуганная предостережениями, что могут завезти не туда, триста раз переспрашиваю, правильно ли мы едем, отчего наверняка выгляжу в его глазах идиоткой. Довез. Сначала иду в мечеть Jama Masjid, на подходах к которой наблюдаю коллекцию человеческих уродств и бездомную жизнь во всей красе. Колорит дополняют стаи орлов, кружащие над всей этой человеческой свалкой.

Вот в этой мечети меня и развели первый и единственный раз. Перед входом в мечеть на полу лежит табличка, где расписаны правила посещения. Попадаю как раз на время, когда женщинам нельзя. Уточняю это у привратника, и говорю, что, мол, ну что ж, приду попозже. Он делает строгое лицо и говорит, что в виде исключения может запустить меня туда на 5 минут. Больше мне в принципе и не надо. Через два метра от входа он меня останавливает, говорит, что дальше нельзя и что я могу отсюда пофотографировать. Я делаю пару кадров, и он тут же уволакивает меня обратно и начинает требовать с меня 200 рупий, тыкая на приныканную в углу табличку, где сказано, что столько нужно заплатить за вход с фотоаппаратом. Я возмущаюсь, говорю, что это разводилово, что на фиг мне не нужны эти кадры, и я их сейчас сотру. Не помогает. Я понимаю, что меня просто так не отпустят, они понимают, что я просто так не расстанусь с 200 рупиями, и мы сторговываемся на 100. Я злая. Теперь буду читать все их долбаные таблички очень внимательно и еще и переспрашивать.

Теперь в Red Fort. По пути за мной увязался оборванный ребенок-попрошайка лет трех-четырех, от которого невозможно было отделаться. Он без конца теребил меня с по-взрослому наглым и настырным выражением на лице. Ускорять шаг, протискиваться через толпы и бросаться в поток машин не помогало, он неотвязно следовал за мной, как привязанный на веревочке, ежеминутно дергая то за руку, то за футболку. Отделаться от него удалось только после входа на территорию музея. Штатный осмотр архитектурных достопримечательностей: сочетание красного песчаника, белого и черного мрамора, богатая резьба и разные типы инкрустаций, богатство узоров. Встречаются белые люди, жарко, на лужайках нежатся индийские семьи с детьми. Бутылка с водой превращается в обязательное условие выживания.

Дальше еду в New Delhi, отчаянно перед этим торгуясь с рикшей за стоимость проезда. Вообще торговаться я очень не люблю, но тут это из необходимости быстро превращается в привычку и даже в особый вид удовольствия. С белых людей всегда стараются содрать побольше, но при этом и легко уступают, т.к. торгуются все и со всеми.
В новой части города просторно, чисто, людей на улицах немного, а те, что есть, уже не испепеляют тебя взглядами.

За весь день не увидела ни одной женщины в европейской одежде. Все в сари или в punjab suit (комплект из штанишек, туники и шали), даже сидящие за рулем дорогих авто.

Умиляют женщины в сари, сидящие бочком на мотоциклах за спинами своих менов, зачастую с маленькими детьми на руках. Мотоцикл тут - излюбленный вид транспорта. Количество белых людей на улицах можно назвать полных их отсутствием.

Бродила и ездила по городу до изнеможения и полной темноты, которая к моему удивлению наступила очень рано, в 6 вечера, и я едва успела вернуться на Main Bazaаr. Заблудиться в Дели можно, но потеряться нет. Рикши толпами носятся по всему городу и ежеминутно предлагают свои услуги. Так что в пункт назначения попадешь непременно. Индийцы очень общительный народ, не утративший способность по-детски непосредственно проявлять интерес к людям и новым для них вещам. Мне все в диковинку, я от их общительности еще не устала и болтаю со всеми желающими. Сильно чувствуется разница в уровне развития людей. Одни образованы и интеллектуальны, другие совсем как животные. Местная жизнь настолько отличается от нашей, что трудно сравнивать, но легко принимать, как есть.

На Main Bazaаr покупаю ананас за 40 рупий, чувствую, что меня ободрали, но торговаться сил уже нет, и плетусь в гостиницу поглощать этот свой ужин. Другая еда в рот пока не лезет. А ананасы у них таки по 25 рупий оказались.

Ужасный город Дели оказался не таким уж ужасным. Я чувствую себя как дома, все просто, понятно, удобно и обо всем можно договорится.

13.10

У вас есть план, мистер Фикс? У меня есть план. А еще у меня есть чувство, что я прожила в Индии всю жизнь и знаю, что по чем. Самоуверенность конечно, но на индусов она действует безотказно.

С деловым видом чешу на стоянку моторикш и выбираю себе водителя методом фейсконтроля по непонятным для меня самой критериям. Разворачиваю перед ним большую карту Дели, показываю места, в которые хочу попасть, и говорю, что готова заплатить за это 250 рупий, где-то смутно догадываясь, что наглею. Водила сразу понял, что пытаться меня разводить, рассказывая, что я от этой суммы потеряла ноль, не стоит, и сразу предложил встречную сделку. Меня возят весь день по городу не на моторикше, а на такси, при этом машина ждет меня, сколько мне будет угодно, во всех местах, которые я собираюсь посетить, и я должна буду заплатить за это даже не 250 рупий, а 200. Но за это я должна буду заехать с водителем в несколько "шопов". Ага, говорю, знаю эту тему, ничего не имею против. Чем очень обрадовала водителя, и он тут же усадил меня в такси к своему брату.

Вчера мне в одном шопе уже довелось побывать. В эти магазины туристы по своей воле не попадают. Расположены они в таких местах, где тебе не придется случайно проходить мимо, и потенциальных покупателей туда зазывают-завозят или водители, или турагентства. При этом рассчитаны эти шикарные магазины с евроремонтом, кондиционерами, идеальной чистотой и персоналом, говорящим на куче языков на туристов лопухов-толстосумов, которые не ориентируются в местных ценах. Товары там стоят в 10, а то и в 100 раз дороже, чем на том же Мейн Базаре, хотя и попадаются предметы роскоши, которые в других местах не встретишь. Хозяева шопа обязаны заплатить водителю чаевые за доставленного туриста, даже если турист ничего не купит. Это уже их проблемы, что не смогли раскрутить на покупку. Однако заведения эти - просто музеи народного творчества, где я хожу с открытым ртом, пожирая все глазами, так что заехать мне туда интересно и приятно.

Ну а пока таксист везет меня по моему плану и даже больше. Ни одно из достопримечательностей не оставляет меня равнодушной. И не только потому, что все красиво и старинно, но и потому, что у меня постоянно вертится мысль, что вот оно, живое, можно потрогать, да-да, то самое, что на картинках и по тялявизеру. Белых мало. Памятники рассматривают почтенные индийские семьи. Прошу их меня сфотографировать "на фоне". Эх, как же у них всех плохо с ракурсом. То полголовы мне обрежут, то башня не влезет, зато я крупным планом. Мучаю их, заставляя делать столько попыток, пока меня более-менее не удовлетворит кадр.

Больше всего мне понравились парки. Ну просто ботанические сады! Идеально чисто, диковинные растения, от букета ароматов со всех сторон просто голова кругом идет, стайки зеленых попугаев и толпы бурундучков под ногами. То там, то сям раскиданы небольшие старинные храмики. Заходишь туда, а там заныкалась влюбленная индийская парочка. Магнитофончик с индийской музыкой поставлен, и они сами обнимаются в темном уголочке. Жаль, нельзя остаться тут ночевать на травке. На ночь парки закрывают, охрана строго следит за их сохранностью.

Жутко, ну просто жутко хочется пить. Сколько воды ни пей - не помогает. Уже давно поглядываю на свежевыжатый сок лайма, который бадяжат прямо на улице вперемешку с содовой. Стеклянные стаканы, из которых пьют все подряд, а потом их символически споласкивают. Рискнуть? Я вроде в приличном районе города нахожусь, может тут заразы меньше… Индусы пьют это с таким чувством удовлетворения на лицах, что я не выдерживаю и беру тоже. И очень даже вкусно.

Теперь можно и в шопы, пусть водитель порадуется. Начинается игра "развести белого глупого туриста на бабки". Правда, на этот раз хозяев шопов разводим мы с водилой. Перед каждым магазином он меня инструктирует, сколько минут я должна побыть внутри, чтобы мой визит ему засчитали. Я старательно разыгрываю роль заинтересованного покупателя, хотя покупать, конечно, ничего не собираюсь. Продавцы в лепешку расшибаются, чтобы не выпустить меня без покупки. Усаживают на диван, поят чаем, расстилают у моих ног ковры. "Вот этот ковер - из шелка, все ручная работа, 150 долларов стоит. А вот этот 300. А вот этот из кашмирской шерсти… А вот тот… Какой вам завернуть?" - "Ой, все так красиво, все замечательно, мне все так нравится. А вот тот еще покажите. Ах, какая прелесть! Я просто теряюсь и не могу выбрать. Вы мне отложите тот и тот, а я подумаю, и загляну к вам попозже". Придумываю красивые съезды и отмазки. Просто так отсюда не уйдешь. Покупателей внутри, как правило, нет, или 1-2 человека, которых так же тщательно обрабатывают другие продавцы, многие из которых, кстати, свободно говорят по-русски. Хотя будь у меня несколько лишних и неучтенных сотен баксов, я бы на ковер соблазнилась, особенно шелковый. Приятно было бы дома сидеть на нем голой попой и попивать чаек.

Изрядно повеселил меня ювелирный магазин. Сначала меня завели в типа мастерскую - грязный закоулок под навесом, продемонстрировать, как они изготавливают свои изделия. Несколько индусов, а-ля ювелиров, мирно поплевывающих в потолок, сидя на земле на тряпках, при виде меня стали изображать бурную деятельность. Один извлек из ящичка с необработанными камнями какой-то минерал и начал старательно тереть его грубой лапой о точильный камень туды-сюды, вроде он шкурку с каштана стачивает, как мы это делали в детстве об асфальт, при этом глядя не на камень, а заглядывая мне в глаза с дурацкой лыбой. А другой достал из обшарпанной тумбочки неоконченное ожерелье, втопленное в воск, и стал деловито в нем колупаться. Похоже, что этому ожерелью не суждено быть оконченным. Забавный спектакль, но непонятно, какое впечатление они хотят произвести на туриста. Что это за замануха такая? Я в жизни не поверю, что из этого сарая выходят те замечательные изделия, которые лежат в витринах внутри магазина. Какая все-таки красота. Золота практически нет, зато потрясающее обилие камней, оправленных в серебро. Алчно рассматриваю все, капая слюной на стекло витрин. Будучи равнодушной к желтому металлу, на камни я не могу смотреть спокойно. Чего тут только нет, и все такое красивое! Равных этим украшениям я на Украине не встречала. Заметив мою слабость, продавец вцепился в меня, как голодный волк. И так меня уговаривал, и этак. И даже сбросил в три раза цену на особо приглянувшиеся мне сережки, уверяя, что такая цена исключительно за мои красивые глаза. Еле вырвалась от него, отметив про себя, что при желании в этих магазинах можно сильно сбивать цену. Конечно, на базаре такая ювелирка не продается.

На пятом или шестом магазине эстетические впечатления у меня уже через край, а вот запас красноречия практически исчерпался. Говорю водиле, что хочу домой. А он так слезно начинает умолять меня заскочить еще в парочку и не лишать его дохода, что я соглашаюсь.

В общем, народ тут простой и хитрости у них простые. Если видят, что тебя можно развести - будут разводить, а если видят, что ты в курсе дела - обо всем можно договориться быстро и удобно.

Странное дело, мне тут все дают не больше 20 лет. Видимо женщины тут стареют очень рано. Когда говорю, что мне 30 - отказываются верить, говоря, что я не могла так хорошо сохраниться к 30, особенно фигура. Ну конечно, если они рожают в год по ребенку - какая там фигура.

Молодой, безумно красивый индус-ювелир, с которым мы разговорились в его лавке на Мейн Базаре, даже устроил мне допрос с пристрастием, потребовав предъявить в виде доказательства фотографию в мобильном, что я, такая еще совсем молодая, зачем-то так рано (про мои 30 как и не услышал) вышла замуж. Мне как-то не свойственно хранить в мобильном фотографии близких, но, к счастью, фото в обнимку с любимым там имелось. Индус сильно расстроился. Уж никак жениться на мне собрался. Гы-гы.

Со многими индусами мужчинами приятно пообщаться. Разговор, часто начинающийся с попытки мне что-то продать, перетекает в разговор за жизнь, а потом в приглашение на ужин с массажем. Галантно, без настырности. И у меня сложилось впечатление, что эти красавцы не всегда получают отказ от белых женщин. Истины ради надо признать, что процент красивых мужчин не так уж велик, но те, что есть - то, что надо! Для меня оказалось сюрпризом, что индусы и индуски такой внешности, как у них в фильмах, дородные и упитанные, в реальности практически не попадаются. В основном, как женщины, так и мужчины - это особи весьма хилого вида, ростом 1м 60 см и весом килограмм 50.

Второй день ничего не ем, кроме ананасов и апельсинов. Жара и жуткая антисанитария напрочь убивают аппетит.

14.10

День прогулок по ближайшим окрестностям с подробным изучением слепящих своей пестротой лавок Мейн Базара. Все хочу купить, все! Не знаю, зачем мне это все надо, но хочу, чтобы было! Цены копеечные. Но не сейчас. Подарками будем закупаться на обратном пути.

Хм, шампуни для разных типов волос. Зачем им для разных типов? У них всех один тип волос - шикарный!

Купила несколько цветочных ожерельев из точь-в-точь таких чорнобрывцив, как у нас. Буду по индусской традиции, очень напоминающей гавайскую, встречать сегодня наших в аэропорту.

Под ногами на Мейн Базаре жуткая грязь. Торговцы пытаются это как-то убирать, даже метут возле своих лавок, но их усилия практически незаметны. Основная грязь, правда, от коров, которых тут множество. И если учесть, что питаются они тут не сеном, а чем попало вплоть до полиэтиленовых пакетиков, то и гадят они не аккуратными лепешечками, состоящими на половину из соломы, а конкретными кучами большого вонючего дерьма, которые сами же потом и растаптывают по всей дороге. Благо, что на этой жаре все это гадиво очень быстро иссыхает в пыль.

Да, о пыли. Мыться с ног до головы и стирать всю одежду, в которой гулял по городу, приходится каждый день. Воздух неимоверно пыльный и грязный.

Меня мучает мысль, что я что-то недосмотрела в трущобах Старого Дели. Иду к стойбищу велорикш, чтобы прокатиться на рикше по главной улице Олд Дели - Чадни Чоук. За эту поездку чудак заломил мне 700 рупий, в его глазах читалась опасливая надежда, что он разведет меня на эту сумму. Наглость неимоверная. Столько стоит поездка на автобусе класса люкс на расстояние км 600-700. Нет, говорю, не 700, а 40 рупий максимум. Да и то это дорого. Рикша пытается торговаться, я тут же разворачиваюсь к нему спиной, после чего он моментально соглашается на мою цену.

На Чадни Чоук оказалась безнадежная пробка, и рикша, промямлив, что мы поедем в объезд, сворачивает в жуткие закоулки. Мама дорогая! Затвор объектива у меня в голове не успевает щелкать! Я не успеваю акцентировать внимание на том, что предстает перед моими глазами! Каждый метр улочки, которая местами от силы шириной метра два, живет своей жизнью. Причем этой жизнью живут не дома, лачуги, домишки и халупы на этой улице, а именно сама улица. Вот, сидя прямо на земле, шестеро индусов режутся в карты. Мы, проезжая мимо, чуть ли не отдавливаем им пятки. Дальше - гладильня. Так же прямо вдоль дороги индус утюжит стопку брюк допотопным утюгом на углях. Потом - открытый писсуар. Это такая стена, на которою мочатся мужчины. Дальше - бреют кого-то. Вот что-то штопают. Проезжаем мимо бредущего прокаженного с изуродованным лицом. Отовсюду на меня устремляются дикие взгляды. У меня ощущение, что мы едем по чему-то, что можно назвать дном Старого Дели. Местами возле ужасных лачуг стоят дорогие новехонькие машины. Вот это да! Неужели в этих халупах живут владельцы этих машин? Как-то не укладывается в голове.

Наконец мы выскочили на одну из главных улиц, и рикша на спуске развил такую скорость, что я на ухабах чуть не вылетала из коляски и с ужасом рисовала себе картину, что будет, если у него откажут тормоза, и мы влетим, например, в один из этих обшарпанных монстров-автобусов. Я испытала несказанное облегчение, когда мы вернулись на Мейн Базар.

Остаток вечера я провела в таком новом для меня и приятном в этой суматохе явлении, как roof-top кафе. Кафе на крышах домов, в основном на крышах гостиниц. Тихо, спокойно, приятная обстановка и даже разбиты сады в кадках. Внизу на улицах этой части Дели растительности нет, зато на крышах есть.

На третий день пребывания я уже основательно проголодалась и заказала рис с жареными овощами, попросив, чтобы это было не остро. Ну конечно это было остро, но по местным понятиям наверняка просто пресная еда. Во всяком случае, эта острота не доставляла проблем.

Эти кафе на крышах похоже излюбленное место молодых европейцев. Они сидят тут часами. Однажды мне на улице попалась стайка затравленно бредущих немолодых европеек, брезгливо оглядывающихся по сторонам и прижимающих ко рту и носу носовые платки. Дамочки, что вы делаете в Индии? Вам надо лежать в шезлонге у бассейна, а не шариться по так сказать экзотическим странам. И еще в интернет-кафе меня повеселил один русский, громко общавшийся со своей девушкой, оставшейся на родине, по мобилке. Речь его была про условия в Индии суровые, антисанитарные и для женщин просто неприемлемые. И откуда вы тут беретесь, такие все рафинированные?

Все, мое изучение Дели окончено. Сегодня вечером я встречаю наших в аэропорту, и мы сразу уезжаем в Гималаи. Они очень радуются тому, что им не придется торчать хоть какое-то время в Дели, а с разу с самолета в автобус. Наслушались и начитались страшных историй про этот город.

Меня провожают из отеля к микроавтобусу, и всю дорогу к аэропорту мы с водителем мило болтаем. Индусы легко идут на контакт, если видят приветливое к себе отношение. Он рассказал мне про свою семью, работу, погоду и транспорт. Многие мужчины работают вдали от своих семей. Вот и у этого жена с детьми живет в предгорьях Гималаев, а он сам работает в Дели. Сказал, что разводы у них не приняты, что можно иметь только одну жену. Потом помолчал и намекнул, что это в принципе не исключает каких-то связей с другими женщинами. Ну да, к жене он раз в полгода ездит - далеко.

Самолет опоздал на 2 часа. Когда аэропортовые прихлебатели, корчащие из себя носильщиков, увидели десяток человек, везущих на тележках большой багаж, они налетели толпой и стали хватать наши парапланы с тележек, и как попало закидывать их в автобус, вызывая жуткое недоумение и недовольство в наших рядах. "Оля, кто эти люди?"- "Гоните их подальше". Ребята мигом отогнали прихлебал в сторону, под горячую руку попал по незнанию в лицо и бедняга водитель, помогавший с укладкой. Пришлось его успокаивать.

Среди новоприехавших, сопровождающих свои наблюдения возгласами "Ой, посмотрите, он спит прямо посреди тротуара!", я чувствую себя ну просто индийским обывалой. Галдеж перерос в подтрунивание над водителем, как над наиболее доступным в данный момент представителем индийской действительности. Хоть и делалось это на отечественном языке, тот моментально уловил нотки насмешки в голосах и замкнулся в себе. От его милой общительности не осталось и следа. Индийское простодушие отгородилось от нашего высокомерного превосходства стеной отрешенности. Индус всю дорогу молча крутил баранку, постоянно жуя какой-то возбудитель и сплевывая в окно.

Ночные дороги Индии сплошь забиты фурами. Ночные пробки из разрисованных яркими красками и украшенных разными фенечками в стиле "циган-пакет" грузовиков.
Про индийский трафик все наслышаны: суматоха, нескончаемые гудки. Да, так и есть. Гудки - необходимое правило дорожного движения, в особенности оправданное на извилистых узких улочках и в горах в закрытых поворотах. Чаще всего это обозначает "внимание, я тут есть". А еще "пропусти", "пропускаю" и другое. При кажущемся хаосе на дорогах - отсутствие аварий. За три недели я не увидела ни одной. А все потому, что поведение индийских водителей на дорогах прямо противоположно нашему. В отличие от нашего "фиг ты у меня проскочишь", тут действует принцип "тебе надо? ну проезжай, пожалуйста". Поразительно высокая степень взаимного уважения, уступчивости и лояльности водителей друг к другу. Все дружно пришли к выводу, что наших водителей нужно отдавать сюда на перевоспитание.

15.10

Проснулись уже в предгорьях Гималаев. Зеленая цветущая и пахнущая ширь. Нахлынувшее чувство наслаждения. Обезьяны на дорогах. Неизвестно откуда появляющиеся люди, вроде и домов нигде не видно, а они идут по-деловому одетые. В горных поселках и городках не видно нищих и бродяг. Добротные двухэтажные дома-особняки. Горная Индия - почти другая страна.

Вот только дороги тяжело переносятся пищеварительной системой. Ох, скорее бы уже Бир.
Бир - небольшая тибетская колония и главное летное место в индийских Гималаях. Парапланерный летный курорт со множеством комфортабельных отельчиков. Правительство штата всячески содействует развитию парапланерного туризма в этих местах. В самом Бире несколько больших тибетских монастырей и неподалеку даже зимняя резиденция Далай Ламы. Весь поселок вдоль и поперек увешан гирляндами флажков с мантрами. Некоторые их них напоминают сохнущие на веревке разноцветные детские колготки. Многие флажки от времени выгорели до серого состояния, но их не снимают, а добавляют все новых и новых.

Основное население тут - тибетцы. Индусов меньше.
Слава Копчинский знакомит нас с давно облюбованной украинскими и русскими парапланеристами тибетской кафешкой. Тибетская еда по ингредиентам очень напоминает нашу, без острых специй. И у них, в отличие от индийской кухни, есть мясо под названием муттон (mutton) - баранина. Не могущие прожить без мяса мясоеды вскоре называли муттоном все движущиеся четвероногие живые объекты.

Всем нам сразу полюбился прислуживающий в этой кафешке официантом индийский мальчик лет одиннадцати - двенадцати, смышленый и расторопный. Славу он помнил еще по прошлому приезду, когда его и наименовали Глазастиком. На это имя он у нас и отзывался. Правда, вскоре он был переименован еще и в Зубастика за не уступающие его глазам по размеру выступающие вперед передние зубы. Этот парнишка стал нам почти другом. Его отдали в услужение из бедной индийской семьи тибетцам, хозяевам кафе. Он у них работает, не покладая рук, с утра до ночи за еду и кров. Дают ему еще 300 рупий - но это просто мизерные деньги, так, на жвачки. Ни в чем другом, кроме одних и тех же заношенных грязненьких штанишек и рубашки мы его не видели. При его непростой детской жизни он источал постоянную жизнерадостность и взрослую деловитость.

С Глазастиком у нас был связан смешной казус. Мы решили обучить его украинской фразе "Щиро дякую". Вскоре он на чистом украинском говорил нам это впопад и невпопад, видя, что его познания доставляют нам удовольствие. Через пару дней приехали российские пилоты и Глазастик, не делая различия между нами и ими, лепил им это "Щиро дякую" направо и налево. Мы давились от смеха, видя изумленные лица москвичей, ибо взаимная "любовь" хохлов и москалей давно известна, и при возможности и те и другие не упускают случая отпустить в адрес друг друга колкость.

Любопытное зрелище представляет собой наш отель, а вернее хозяева его. Они построили довольно приличный современный гест хаус, с достойной сантехникой и горячей водой. А сами живут через двор в старой покосившейся лачуге, больше напоминающей сарай, в которую с трудом попадает свет, и спят на постелях, не стираных десятилетиями. И довольны жизнью!

16.10

Первый летный день.
Волнуюсь, немного боязно. Все-таки горы, а известно, что горы - это опасно. Крутая и извилистая дорога на старт занимает около часа. Дорогу эту весьма дорогую построило правительство штата специально для парапланеристов, для заезда к стартовым площадкам.

Место полетов представляет собой следующую картину. Внизу - обширная долина с городами, поселками, рисовыми чеками, вдоль которой протянулась километров на 100 горная цепь. Место нашей штатной посадки в поселке находится на высоте 1400 м, старт на высоте 2445. Высота главного хребта, вдоль которого совершаются полеты, в районе старта примерно 3000-3100 м, дальше в сторону Драмшалы хребет повышается, а в противоположную, в сторону Манди, понижается. За этим хребтом раскинулись необозримые поля острых заснеженных вершин, навскидку высотой до 5000 м. За этот хребет нам очень рекомендовали не залетать, т.к. шансов выбраться оттуда немного. Смотрится там все сурово и необитаемо и случаи исчезновения пилотов, залетевших в те края, были. От главного хребта в долину выползают горные отроги - это остроконечные хребты поменьше с глубокими ущельями между ними, дно которых завалено огромными камнями, между которым течет река. В основном все густо поросшее лесом, лишь только ближе к вершинам хребтов начинается скальник, местами переходящий в острые зубья сверху. Крутизна склонов заставляет забыть о таком явлении, как посадка на склон, а остроконечность вершин - о посадке на вершину. В ущелье сесть нельзя - только упасть, т.к. в ущелье работает постоянный и сильный слив, и скорость снижения достигает скорости снижения при прыжке с круглым парашютом, а приземлиться таким образом в узкое дно ущелья на камни не предвещает ничего хорошего. Каких-либо посадочных площадок в ущельях нет и очень важно вовремя уйти в долину, чтобы приземлиться там.
На стартовом гребне находится две стартовые площадки, с перепадом высоты между ними метров 50-60. Тут особо не разгуляешься. Мы уходим на верхний старт поменьше, т.к. на нижнем располагаются участники соревнований. На этой площадке помещаются только два крыла.

Съехалось куча народу, все сидят, ждут. Погода включается резко, появляются орлы - главные индикаторы того, что уже есть восходящие потоки. Сразу десятки пилотов прыгают в поток перед стартовым гребнем, все набирают. Решаюсь на взлет. Старт в полный штиль в разряженном воздухе тяжеловат. Редко кому удается уйти с первого раза. 3-5 попыток это норма. Чтобы толком разогнаться с крылом передним стартом не хватает места т.к. площадка резко обрывается, а задним стартом крыло зачастую просто невозможно поднять. Все должно быть сделано предельно точно и энергично.

Сначала пытаюсь уйти передним стартом - не удается. Хоть и вывела крыло, но скорости для взлета не хватило. Выстилаю крыло четко на перегибе, ловлю слабый поддув, вывожу крыло задним стартом и улетаю.

Сразу чувствуется неспокойный воздух. Это мои первые взрослые полеты в горах. Все, что было до этого - детский сад, это чувствуется с первых минут. Влетаю в общую кашу перед стартовым гребнем, где кружит уже пару десятков пилотов. Жутко колбасит. Сильные забросы назад с последующими мощными клевками вперед, которые приходится гасить почти на весь ход клевант. Воздух кипит. Каждую минуту нужно ловить крыло, его швыряет из стороны в сторону, бьет по консолям и угадать его следующее движение невозможно. При этом вокруг полно других крыльев, все движутся хаотически, мечутся в разные стороны и нужно успевать отслеживать их перемещения. Умудряюсь при этом как-то набирать. Не получается расслабиться ни на секунду. Страшно. Очень. Что творится в воздухе - понять не могу. Это один большой рваный поток или много маленьких? Понимаю только, что весь мой предыдущий опыт здесь не подходит - условия совсем другие.

О том, чтобы уходить на маршрут, даже думать страшно. Полетав минут сорок перед стартовым гребнем, чувствую, что нервы не выдерживают, и ухожу на посадку. Вылетаю над долиной. Здесь уже спокойнее, почти не колбасит, но все равно очень хочется сесть, как никогда в жизни. А чтобы сесть, еще нужно слить метров 800. Кружу над долиной и над поселком, рассматриваю окрестности, потихоньку сливаю и лечу к посадочной площадке. Над площадкой стоит поток. На ушах меня прет +1 - еще попробуй сядь. Летаю по долине в поисках минусов. Нашла. Сливаю высоту до необходимого для возвращения к посадке минимума и, наконец, приземляюсь. Как только я села - ко мне подбегает куча детей, что-то спрашивают. На вопросы отвечать нет сил. Отупевшее состояние. Минут пять сижу, смотрю в небо, чувство напряжения и страха не уходит. Звоню в Киев любимому рассказать, как же мне блин страшно, но связь плохая и он меня не слышит. Желание одно - лечь спать.

Складываю крыло и плетусь в отель.
Через несколько часов приходят остальные. Их круглые глаза еще не успели прийти в норму, и я догадываюсь, что им тоже было страшно. "Блин, да еще как страшно". "Мне еще никогда не было так страшно летать". "Это самые жесткие условия, в которых мне приходилось летать". "Черт, даже в Альпах не было так страшно и жестко". "Да я и сам не сразу раздуплился с местными условиями". Ну, раз это говорят опытные бывалые пилоты, значит, я не так безнадежна. Делимся впечатлениями. Я засыпаю всех вопросами, и мне дают кучу советов и рекомендаций по стратегии полетов и управлению крылом.

Потоки очень узкие и их много. Рядом может крутить несколько пилотов, и каждый при этом в своем потоке. Что и происходило перед стартовым гребнем. Крутить эти потоки нужно очень узкой крутой спиралью.

Клевки не гасить, а сразу переводить во вращение, ввинчиваясь таким образом в поток. Вот это мне придется освоить впервые. При полете в равнинных термиках крыло ведет себя совсем по-другому. Поскольку на равнине потоки широкие, то там клевок обозначает, что ты вошел в поток прямо. Ты клевок гасишь, летишь еще несколько секунд, чтобы продвинуться к центру потока, потом мягко закручиваешь и, пока крутишь, можно фотографировать свободной рукой, глазеть по сторонам и всячески не напрягаться. Здесь же пока я гасила клевок, я уже успевала прошить поток насквозь и выпасть из него, получив напоследок очередную подачу в крыло от нисходняка рядом с потоком.

С крылом работать жестко, резко, не бояться бодро дергать за клеванты, компенсируя нестабильность. Стараться все время держать его прогруженным.

Я все мотаю на ус и даю себе слово завтра не сцать.

Вечером все усаживаются снимать напряжение после полетов с помощью виски из дьюти фри. Похоже, без снотворного и успокаивающего сегодня всем не заснуть.

Меня очень веселит наблюдения за тем, как адаптируются к местным условиям члены нашей группы. Чувствуется, что некоторые приехали во враждебную для себя страну. Живчик все время боится наступить на змею, ни одной представительницы которых я не видела за все время поездки. На ночь он баррикадирует дверь в комнату стулом: то ли чтобы не заползла змея, то ли чтобы не пришла женщина-етти.

Ромка жутко боится инфекции и не расстается с влажными салфетками, которыми вытирает руки после того, как помоет их водой с мылом. Убеждения в том, что посуду мы моем той же водой, которой он руки, не срабатывают. В кафе он боится пить чай из местной воды - давится колой, а в скором времени вообще перешел на мивину, чтобы даже не питаться местной пищей.

А еще все жутко боятся комаров - начитались перед отъездом про какую-то лихорадку, которая будто бы свирепствует в Индии. Комары у нас поддаются полному и тотальному уничтожению.

И вообще все как-то слишком парятся по поводу местных условий, хотя, по-моему, все замечательно. Больше всего, похоже, не паримся мы с Хлебниковым и Слава Копчинский, который здесь уже был - пьем, едим и даже иногда уже облизываем немытые пальцы.

17.10

Второй летный день.
На полеты собираюсь как на работу, без обычного радостного предвкушения, собирая волю в кулак и вспоминая данные себе самой обещания.

Приезжаем на старт. Погода еще не началась, но развивается за считанные минуты.

Массивная кучевка над Биг Фейсом растет на глазах. Мы ждем, пока появятся первые орлы, а потом уже и рискнувшие взлететь первыми пилоты.

Но вот два крыла стабильно набирают перед стартовым гребнем. Я не хочу ждать, пока в воздухе соберется большая толпа, и взлетаю третьей. Лечу к дежурным термикам и сразу ввинчиваюсь в поток так, как меня учили, уже не гася клевок, а сразу переводя его в крутую спираль. Очень бодрое получается вращение, но зато я в потоке и стремительно набираю. +2,5. На равнине - это спокойный мягкий термик. Но тут эти +2 кажутся пятеркой. Поток очень узкий и турбулентный, временами остаешься в нем только половинкой крыла. Чем круче спираль - тем лучше набор. Задавливаю посильнее одну клеванту. Есть риск сорвать крыло, но выхода нет - в этих термиках можно набирать только так.

Быстро выгребаю первый поток и ухожу вверх по гребню в поисках следующего термика. Поколбашивает. Это бьют в крыло пузыри теплого воздуха, но обработать их нельзя. Выше, над ложбинкой,- мощная подача в крыло и вот я вкручиваюсь в следующий поток. Пока крыло в спирали и хорошо прогружено, я чувствую себя в относительной безопасности. Выбираю поток - и вот я уже почти на главном хребте и могу перелететь пугающее меня ущелье практически по верху с хорошим запасом высоты.

В ущелье сливает. Я прихожу на следующий отрог, потеряв половину набранной высоты, но ловлю там хороший поток и снова выгребаю. Начинаю радоваться, что уловила, как обращаться с крылом и по какой стратегии летать в горах. Да, в горах крылом нужно управлять совсем по-другому. Все надо делать более резко. Чем сильнее прогружено крыло на виражах - тем надежнее.

Перелетаю второе ущелье и лечу на Red Temple - монастырь на гребне одного из отрогов. Это место примечательно тем, что возле монастыря есть посадочная площадка, куда приземляются растаманы, чтобы покурить там травы, а потом оттуда стартуют и летают дальше. Видимо эту траву там выращивают, и не исключено, что любители летают туда затариваться. После этих процедур встречаться с ними в воздухе страшновато. Они летают с совершенно счастливыми, улыбающимися во все зубы и плохо вменяемыми лицами и машут тебе руками. Двое таких пилотов-растаманов живут с нами в отеле. Они неизменно обкурены и счастливы. Видя нас, они расплываются в такой довольной улыбке и так нежно говорят нам Hello, что ты сразу начинаешь видеть тот дымок марихуаны, сквозь который они смотрят на мир. Эти ребята занимаются воздушной акробатикой и живут в Бире месяцами.

Нервы меня немного отпустили, и я начинаю любоваться пейзажами, которых до этого просто не замечала, т.к. взгляд мой был прикован исключительно к крылу, вариометру и важным для меня деталям рельефа. Вокруг летает множество орлов и грифов. Эти птицы здесь настолько обычны, как у нас вороны. На склонах ущельев встречаются небольшие поселки - это пару десятков домов, плотно прижатых крышами друг к другу. Симпатичные такие крыши, все правильной четырехугольной формы, покрытые каменным сланцем. Даже проходов между домами не видно. А вокруг поселок вплотную обступает лес. Ни дорог, ни троп не видать. Иногда, когда пролетаешь над таким поселком, оттуда слышится странный звук. И ты не сразу понимаешь, что это визг, которые поднимают тамошние жители при виде параплана. С некоторых поселков даже машут руками, приглашая приземлиться к ним. Если пролетишь над местной школой - сто процентов сорвешь занятия. Жаль, что не могу это все сфотографировать, хоть фотоаппарат у меня под рукой в кокпите. Страшно отпустить клеванты хоть на секунду.

Подлетаю к Red Temple. Знаю, что над монастырем должен стоять дежурный термик. Но я прихожу туда на малой высоте и похоже еще и попадаю в противофазу потока. Приходится уйти ниже по хребту, в надежде найти что-то там. Есть поток, но слабый и вдобавок очень турбулентный. Ниже по гребню под монастырем - небольшая деревенька, и сходящий с нее поток получается очень рваным, к тому же ловить его приходится низко, всего в паре десяткой метров над домами, где он самый турбулентный.

Очень долго выживаю в слабых плюсах, теряя терпение и борясь с желанием плюнуть и уйти на посадку. Постепенно перебираюсь вверх по хребту и, наконец, добираюсь до термика над монастырем. Внизу под собой вижу Серегу Прокопенко. Он тоже долго пытается выживать там же, где и я, но в итоге ему это надоедает и он уходит на следующий отрог на малой высоте. Вряд ли ему уже удастся выскрестись. Я продолжаю бодаться уже над монастырем и выскребаюсь еще выше. В принципе, я уже на той высоте, когда можно побороться за выход на главный хребет. Потоки все резче, крыло в них становится чуть ли не на нож. Ловлю первую ассиметрию. Слава богу, что не успела поменять крыло на более продвинутое и борзое. Наши на таких крыльях ловят по несколько ассиметричек и фронталок за день.

Серега долетел до следующего отрога очень низко, немного там покрутился и слился в долину. Я уже несколько раз перебарывала желание сесть и теперь принимаю решение лететь на посадку к нему. Мне на сегодня впечатлений уже хватило, а так будет легче и дешевле добираться домой. Долго кручу над ним, сливая высоту, и сажусь рядом на рисовые чеки. Я очень довольна собой, рада, что у меня получилось разобраться, что к чему и пролететь маршрут. Страх понемногу уходит.

Вокруг Сереги уже собралась толпа поклонниц и поклонников от пяти до пятидесяти, стоят вокруг него таким плотняком, что его с крылом даже не видно. Как только я села, их внимание переключается на меня, и толпа дружно срывается с места и несется ко мне. Вот уже некоторые топчутся по моему параплану, пару женщин проверяет на разрыв мои стропы, а я ношусь вокруг в безуспешных попытках расширить это плотное кольцо и защитить свое родное крылышко от этих варваров. Живописуя, как я в следующий раз упаду на землю, если они мне что-то повредят, мне удается усмирить их любопытство, и я начинаю складывать крыло под пристальным вниманием нескольких десятков пар глаз.

Серега тем временем уже сложился и, порядком упрев в процессе этого, снял футболку. Индусы, увидев его волосатую спину, тут же теряют ко мне интерес и бегут обсуждать эту буйную и непривычную для них растительность на человеческом теле.

Индусы очень любят фотографироваться с парапланеристами. Завидев наведенный фотоаппарат, они все пытаются попасть в кадр, толпясь и толкаясь, а некоторые даже подбегают вплотную и приставляют свой нос к объективу.

Навеселившись со всем этим шоу, мы в сопровождении толпы движемся в сторону дороги, где первый же индус из ближайшей лавки вызывает нам такси.

Какой же счастливой я себя чувствую!

Cегодня все возвращаются с полетов довольные. У участников соревнований был тренировочный день. Задание им поставили сложное и интересное, у всех куча впечатлений и нового опыта.

А со Славой Копчинским сегодня случилось приключение - ему в стропы влетел орел. Влетел он сзади, раскинув крылья в стороны перпендикулярно земле в попытке затормозить. Видимо увидел купол в последний момент, когда уже было поздно. Просвистел тряпкой вниз между стропами в нескольких сантиметрах от пилота - повезло, что не ему на голову и что не порвал стропы. Эти птички с размахом крыльев метра три весьма увесисты и опасны. Полеты с ними - это целая отдельная история.

Бир - место, облюбованное парапланеристами уже давно, и обитающие тут орлы и грифы вошли в плотный симбиоз с пилотами. Они считают нас равноправными участниками воздушного движения и подглядывают за нами точно так же, как и мы за ними, когда высматриваем восходящий поток. Мы пристраиваемся в найденные ими потоки, а они - в найденные нами. К тому же они давно просекли одно полезное для себя в параплане явление - воздушная струя над куполом, в которой они могут лететь, как в динамике без необходимости махать крыльями, пристроившись плотнячком сзади над крылом. Шаровики, одним словом. Некоторые таким образом летают с пилотами целые маршруты с возвращением. Иногда птицы, как правило, орлы, начинают работать с пилотом в паре, находя лучшие восходящие потоки и оглядываясь на попутчика с видом "эй, где ты там, что ты там тормозишь, у меня тут прет". Непонятно только, зачем им это надо.
Временами пернатые доходят в своей лени до того, что пытаются сесть сверху на купол, шкрябая по поверхности когтями. Причем предпочитают парапланы красные и оранжевые. То там то сям вдруг видишь, как пилот начинает закладывать крутые виражи, отбиваясь от непрошенного пассажира.

Ну и конечно самая дурная привычка у них всех - это не смотреть, куда летят. Включив автопилот, они опускают голову вниз, высматривая добычу, или начинают на лету выскубывать блох у себя под крылом, чесать лапой голову и заниматься разными глупостями, даже не думая отслеживать других участников движения. Парапланов они совсем не боятся, становятся спокойно во встречную спираль в потоках, расходясь с куполом в нескольких сантиметрах, и потому столкновения с ними довольно часты. Врезавшийся в центроплан гриф запросто разрывает крыло пополам. Недавно одному из пилотов так и пришлось приземляться с распятым в стропах орлом, т.к. запутался тот настолько надежно, что высвободиться не мог. Единственный выход для нас - это погромче кричать при виде заходящего в лоб с опущенной вниз головой истребителя. Птица тебя замечает и успевает отвернуть в сторону.

Но, не смотря на все это, полеты с орлами и грифами - впечатление яркое и незабываемое.

18.10

Сегодня во сне на Живчика напала дикая собака Динго. Так напала, что мы с Хлебниковым проснулись.

Все спят нервно, ворочаются - сказывается нервное напряжение после полетов. Утром выползаем все невыспавшиеся и помятые, жалуемся друг другу на дурной сон. Нервная система еще не адаптировалась и ночью не получается расслабиться.

Вчера решили поплотнее познакомиться с индийской кухней. До этого мы питались у тибетцев, а еда у них во многом похожа на нашу и не острая. Но вчера захотелось перемен, и мы налопались у индийцев лепешек чапати с заправкой чили. Лепешки вместо тарелок приносили нам на кусках газет, один бог знает, где эти газеты побывали до этого, а прямо сверху на лепешки ставили пасочку с этим зловещим чили. С угрозой инфекции мы боролись при помощи виски, чили же пошло микродозами на ура, не смотря на очень непривычную для нас остроту, которая в небольших количествах всем пришлась по вкусу.
Наутро - первые отравления. Живчик с Хлебниковым наперегонки бегают в туалет, мне тоже не совсем хорошо, но пока еще не так критично. Национальная еда оказалась слишком непривычной для наших изнеженных организмов. У ребят сегодня первый соревновательный день. И как им подниматься в воздух, когда они не могут расстаться с унитазом, да к тому же еще и чувствуют себя хреново… Наглотавшись груды таблеток, все едут на полеты.

Третий летный день.
Открытие соревнований. Индусы устроили церемонию с воскурениями благовоний, обращением к богам с просьбой, чтобы все прошло благополучно. Наши назвали команду "Акуна Матара". Под знаменем "Акуна Матара" прошла вся наша поездка. Означало это "не парься, воспринимай жизнь как есть". Что-то не нравится? - Акуна Матара! Кто-то решил повздорить…- А ну быстро все Акуна Матара! Заклинание всегда действовало безотказно.

Опять обещаю себе не сцать и летать до упора, не сдаваться и не уходить на посадку, а шкрябаться до последнего, пока еще будут оставаться шансы на полет. Все-таки страшновато и чувствуется сильное напряжение.

С трудом взлетаю. Ох уж этот штиль, разряженка и веселые старты!
Жесткие условия в воздухе уже становятся привычными. По тому, как колбасит и швыряет некоторых перед стартовым гребнем, заметны новоприехавшие и еще не влетавшиеся. В горах уже с самого утра сильное переразвитие, облака растут еще стремительнее, чем в предыдущие дни, и уже выползают в долину. База еще ниже. Ниже, чем основной хребет.

Лечу по вчерашнему маршруту. Сегодня у меня получается все четче и быстрее. Нет, все-таки в горах летать страшно. Особенно когда крутишь в 20 метрах над острым скальным гребнем в жестком потоке. Если что не так - запаска с этой высоты не поможет, а времени на отработку нештатных ситуаций - всего пара секунд. По обе стороны - коварные ущелья без посадок. Спасительный острый хребет. На него не сядешь, но он греется на солнце и над ним держит. Но страх уже не высаживает так, как раньше.

Сильно устают руки. Удерживать крыло в крутой спирали в потоке, который так и хочет выбить нагруженную консоль у тебя из рук,- требует немалых усилий. Иногда удается немного дать руке отдохнуть, затянув клеванту, а потом взявшись еще и за подвеску, чтобы не держать руку на весу. Но все время так держать не будешь, т.к. приходится регулировать угол спирали в зависимости от поведения потока, чтобы не выпасть из него.
Какое же, однако, коварное место этот Red Temple! Так и хочет над ним сложить крыло. Опять долго шкрябаюсь над ним, но уже быстрее, чем вчера. Очень узкие потоки. На одной половине витка спирали я набираю, на другой - сливаю. Внимательно отслеживаю показания прибора. Главное, чтобы за полный оборот витка у меня в сумме получался плюс - тогда порядок, поднимаемся вверх. На одной стороне витка у меня все время подворачивается ухо параплана - минуса.

Выбираю под базу и перелетаю следующее ущелье. Теперь я уже дальше, чем была вчера. Нахожу поток над хребтом, кручу. Очень быстро развивается гроза. Облака выползли с гор далеко в долину и закрыли солнце. Слушаю рацию. Организаторы соревнований отменяют задание, закрывают старт, а уже взлетевшим пилотам командуют не лететь в сторону Биг Фейса, т.к. над ним сильное грозовое развитие - им со стороны виднее. Я как раз возле Биг Фейса. Все, кто в воздухе вокруг меня, уходят на посадку в долину. Эх, придется садиться. А у меня все так замечательно шло!

Бросаю хороший поток и в тоске и печали лечу на посадку. С десяток пилотов садится в одном месте рядом с поселком - народ кучкуется, чтобы легче было добираться домой. Лечу к ним и сливаю. Не очень удачная посадка. Промахиваюсь на метр и не вписываюсь в рисовую чеку. Лечу прямо на порожек чеки, сворачивать некуда. Перед самим порожком срываю крыло, задираю повыше ноги и практически с нулевой скоростью врезаюсь протектором в уступ. Я в неуклюжей позе перевернутой черепахи: мои ноги на верхней чеке, а я лежу на спине в подвеске на нижней чеке и встать не могу. Индусы со смехом бегут меня поднимать. Какие красивые здесь в горах женщины! Шокирует, когда эти королевы красоты, ярко одетые и увешанные браслетами и украшениями, несут на голове кирпич или мешают в кадке цементный раствор.

Знакомлюсь с венгерскими пилотами, которые забирают меня на своей машине. С ними Гурприт - огромный красивый индус, лучший пилот Индии. У него тут своя школа, к нему приезжают из Европы учиться летать. Перед отъездом я переписывалась с ним по мылу, выясняя, можно ли будет к нему присоединиться, если у меня возникнет в том необходимость. Но до сих пор мы с ним не состыковались. Он узнал меня первым, сказав, что ему меня описывали. Странно, кого это я тут так впечатлила… Женщин тут летает много, и узнать незнакомого человека было бы не так то просто…

Индусы очень трепетно относятся к своим дорогам. Их ремонтируют и вылизывают, не переставая, и мы каждый день застреваем где-нибудь в пробке по этой причине. Труд наполовину ручной, наполовину механизированный. Вот мимо прошел индус, неся на голове чан со смолой, сам весь в этой смоле и она струйками стекает у него по плечам. Эти рабочие муравьи не гнушаются никаким трудом, даже самым грязным и опасным. Все стараются выживать и зарабатывать, как могут. Правда, тибетцев на таких работах не встретишь, только индусов.

Первый день соревнований получился незачетный из-за погоды.
Вечером Живчик с Хлебниковым рассказывают всем по секрету, что летали в памперсах, сами жутко веселясь и прикалываясь по этому поводу. Пригодились ли памперсы - история умалчивает…

19.10

Четвертый летный день.
Уговаривать себя летать уже не надо. Вот только погода все больше ухудшается. Сильная дымка, облака в течение часа разрастаются и затягивают горы. Пока приезжаем на старт, база успевает опуститься на уровень старта. Особых надежд полетать нет, во всяком случае у меня. Я и так много высоты теряю на переходах из-за низкой скорости крыла, и очень низкая база оставляет мне совсем мало шансов. Если приходишь на хребет в самой нижней его части - найти там хороший поток шансов практически нет.

Стартуют первые пилоты. Летают прямо в облаках, то полностью исчезая из вида, то показываясь снова. Вроде держит, никто не просыпался. Стартуем тоже, как всегда с трудом. Нахожу поток, быстро набираю. +2, +4, ого +7. Мама-миа!!! Крыло матом где-то передо мной, давлю клеванту, чтобы не выпасть из потока, а то такой фестиваль отхвачу! Хоть бы не сорвать купол. Вариометр заливается в истерике на одной протяжной высоко воющей ноте. Фух, опять +4. Через пару минут я уже в облаке. Все, кто рядом, становятся на переход в сторону Манди - там база немного выше и есть шансы пролететь маршрут в том направлении. Но ущелье, которое надо перелететь, - самое широкое, а выбираться выше мне некуда. К тому же тот хребет непременно нужно перемахнуть на ту сторону, т.к. эта сторона теневая и над ней только минуса. Рядом пролетает Серега и машет мне рукой в сторону Манди. Становлюсь на переход за ним, но он быстро удаляется вперед без особой потери высоты, а мне не хватает скорости, качества, плюс еще небольшой встречный ветер - и меня быстро сливает вниз. Серега уже перемахнул хребет и крутит за ним хороший поток вместе с другими пилотами. На середине ущелья меня уже сливает -3,5, -4. Крыло становится аморфным и практически не продвигается вперед, я просто падаю вниз. Шансов перелететь хребет уже никаких, теперь хоть бы успеть вылететь из ущелья. Давлю на акселератор, пренебрегая своими страхами фронталок в этом неспокойном воздухе, крыло начинает продвигаться вперед. Дотягиваю до нижней части хребта, чтобы по нему уйти в долину, над хребтом сливает меньше. До штатной посадки возле дома далеко, но вроде должна дотянуть. Над долиной ловлю поток, обрабатываю его, но он быстро заканчивается. Долина еще не прогрелась и не работает как надо. Эх, придется садиться. Жаль, сегодня так хотелось летать! Сердце в пятки уже не уходило, как раньше. Где-то смутно догадываюсь, что допустила ошибки, надо было как-то по-другому…

С посадки наблюдаю, как компетиторы огромной стаей носятся в этих тучах, полностью пропадая из виду. Наши ребята сделали в этих условиях неплохие маршруты, хоть и было опасно. После обеда в горах разыгралась сильная гроза.

Ближе к ночи эта гроза стала выползать в долину, и полчища разной саранчи, богомолов, сороконожек, огромных пауков и других непонятных насекомых все размером с ладонь, видимо почуяв неладное, оккупировали стены и двери нашего отеля, прячась под навес. Немедленно была устроена фотосессия с выкатыванием глаз и фразами "Ого, ты посмотри, какое оно!" Некоторые насекомофобы при этом пытались прикончить особо пугающих особей, а другие бросались на их защиту со словами "не тронь животинку".

И не зря прятались. Ночью налетел жуткий шквал. Снесло тент и основательно погромило кафе Суреша - штаб-квартиру парапланеристов, по улице летали разные угрожающие жизни предметы. Ливень на всю ночь и отсутствие погоды на следующий день нам были обеспечены.

Успели перед этой бурей съездить в близлежащий городок Байджанах с очень древним каменным храмом, возле которого в придачу стоит дерево, под которым, если верить табличке, когда-то восседал Будда и думал думу. Думаю, это не единственное дерево, под которым он сидел.

Обезьян в этом городе, как саранчи. Шастают по балконам, дорогу переходят сверху по проводам, как по лианам, воруют съестное, какое видят, и доставляют всем массу неудобств. Кроме нас, конечно. Фотографироваться не любят, при виде нацеленного объектива сразу убегают.

Мы с Хлебниковым совершили набег на текстильную лавку. Шелка такие, что невозможно оторваться. Ну и мастера же индийцы по части тканей! Особенно если учесть смешную на них цену по 5 гривен за метр… Ну в общем - набрали.

20.10

Ливень, дубарь, беспросветный обложняк вокруг. Фууу, ну прям как у нас в Карпатах.
Едем коротать время в Драмшалу к Далай-ламе.

Жаль, что все горы в тумане. Не удается увидеть это живописное место во всей красе. Судя по фотографиям, снежники и скалы должны нависать над самым городом - но вот их как раз и не видно.

Место очень туристическое. Не успев дойти до резиденции далай-ламы, вся наша группа сгинула в коварно расставленных по дороге шопах. Девочки, не ходите в эти шопы. Тут у взрослых мужчин башни посносило от обилия и красоты ювелирных изделий с драгоценными камнями. Да, на ювелирку в нашей отчизне я теперь и смотреть не захочу. Индусы используют большое количество драгоценных камней, правят их в серебро. Стоят эти камни в несколько раз дешевле, чем у нас. Правда подлинность их никак не проверишь, хотя выглядит все натурально.

Пока наши джигиты не спустили на украшения любимым все деньги, попутно переодалживая друг у друга, вытащить их оттуда было невозможно. В джипе на обратном пути они как барышни красовались друг перед другом купленным: "посмотри, какое у меня колечко!", "а какой у меня браслетик!" Дамы будут довольны!

Попав в резиденцию далай-ламы, мы не сразу поняли, что уже на месте. Улица плавно перетекает в это просторное, приятное, но без особых изысков строение. Вид с него на весь город шикарный. Святилища богато украшены, за статуям божеств ухаживают, моют, чистят, скоблят. В главном святилище, где нельзя фотографировать, и просят соблюдать строжайшую тишину, пара дежурных монахов поспорили из-за мобилки, один другого лупанул четками по голове, оба засмеялись и продолжили добродушно втыкать на посетителей. Сплошная Акуна Матара у них тут.

Жизнь тибетского монаха в этих краях больше напоминает пребывание в пионерлагере. Отработав обязательную программу в виде пения мантр и чего-то там еще, они предоставлены сами себе: сидят в кафешках и трепутся по мобилке, зависают в интернет-кафе, гоняют на чоперах, задрав свои юбки, режутся в бильярд и со всякими приятностями проводят жизнь. В монастырях у них бейсбольные и волейбольные площадки, был замечен даже бассейн, правда без воды. Остался открытым вопрос, а можно ли им с женщинами… Женщины, кстати, в монастырях есть. Точно так же побриты наголо и одеты, как мужчины, - не сразу и отличишь. Живут эти монастыри на щедрых дотациях от международных организаций, которые стараются сохранить их как вид культуры, и потому заботами о выживании они не обременены. Более довольной и удовлетворенной физиономии, чем у тибетского монаха, тут не сыщешь. Где-то глубоко в горах, на исконно тибетских землях, есть монастыри, которые живут другой, суровой жизнью, но не здесь.

Позаглядывав в разные уголки резиденции, покрутив молитвенные барабаны и основательно замерзнув, спешим к ожидающему джипу и уезжаем домой.

Борщ. Идея борща витала уже пару дней и основательно утвердилась по дороге домой. Твердо решив, что без борща дальше жить нельзя, наши тормозят машину в ближайшем городе и рассыпаются по базару в поисках необходимых ингредиентов. Нашли все, кроме свеклы. Не знаю, как борщ, но вареный салат точно получится.

Не очень доверяя этой затее и будучи давно голодной, я по приезду сразу сбегаю в любимую тибетскую кафешку, вызвав этим негодование товарищей, кричащих мне в след, что мы этот борщ сейчас за секунду приготовим. Возвращаюсь через час с сытой мордой и вижу, как наши всей толпой с голодными лицами нервно крошат что-то на кухне, а Костя дирижирует этим оркестром.

Огромная кастрюля борща все-таки удалась, это был праздник, переросший в пьянку, пьянка закончилась музыкальным концертом. В Драмшале Слава Копчинский накупил всяких звенящих и гудящих колокольчиков и тарелочек, которые стукнул друг о друга, а потом слушаешь, как гудит, и медитируешь. И в довершение к этому огромную трубу под антиквариат. Все это гудело и звенело не впопад, а труба довершала эту какофонию звуками, которые должны исходить совсем из другого места. Каждый пытался извлечь из нее звук поприличней, но ни у кого так и не получилось. Давно я так не смеялась!

А ночью пришли коцы. Под таким именем поведал нам об этих существах Перевалов, побывавший в Бире полгода назад. Коцы посещали их каждую ночь, а к нам до сих пор и носа не казали. Я уж думала, что Перевалов "прогнал". А тут видимо их привлек наш необычайный концерт, не иначе. Часа два под самыми нашими окнами раздавались душераздирающие звуки, что-то среднее между ревом крупных кошачьих и волчьим воем. Все это выло, ревело и грызлось так, что кровь застывала в жилах.

Мы боимся змею, амебу, проживающую в баках с водой, дикую собаку Динго, сороконожку, а теперь еще будем бояться коцов.

А на самом деле это оказался маленький безобидный шакальчик, похожий на лисицу и на собаку. Дима увидел утром одного, ныкающегося в чайной плантации у нас под домом. Если завтра ночью опять придут - пойду на них посмотреть.

21.10

Сегодня погода не очень, фронт еще не ушел. Небо в тучах, хоть уже и не сплошняком, база очень низкая, в горах дождь. Удержаться в небе тяжело. Выглядело все очень неперспективно, и летать не хотелось.

Мы с Серегой посидели, посмотрели, как выживают в небе компетиторы, и решили лететь вниз, устроив по пути фотосессию. Перед стартовым гребнем клубились облака, постоянно меняя свою форму. Захотелось в них задержаться. Вкручиваюсь в облако, прошиваю его насквозь, оказываясь то выше него, то в нем, то где-то в дырке посередине, а оно вокруг меня, то сбоку. В итоге вылетаю над ним, разворачиваюсь, чтобы прижаться ближе к гребню, и вдруг вижу под собой свое гало! Гало - это твоя тень сверху на облаке в радужном кольце. Появляется оно, если оказываешься выше облака, между облаком и солнцем. Я про это только читала, что такое можно увидеть в основном только в горах, и тут вот оно! Все, день удался! Подарок за неудавшиеся полеты. Эх, не успела только сфотографировать. Гало застало меня врасплох.

Ну теперь можно и вниз. Летим напару, кружась друг вокруг друга и фотографируя.
Захожу на посадку, четко приземляюсь и с мыслью, что вот сейчас ровненько погашу крыло, тяну за клеванты. Но меня уже ждала засада. Меня догоняет толпа детей и забегает под падающее крыло, кувыркаясь в нем и путаясь в стропах. Я в бешенстве от их кощунства, кричу на них сначала по-русски, потом по-английски и они в недоумении, почему им прервали такую прекрасную забаву, отходят на полметра в сторону. Постояли молча немного и начали помогать мне упаковывать крыло и вещи.

Сегодня местный праздник Двали. Главная фишка праздника - взрывать петарды. По всему поселку разложились торговцы пиротехникой. Машины украшены цветочками. Мы уж думали, что спать сегодня не придется, но индусы отстрелялись на удивление быстро и поукладывались спать задолго до полуночи.

За сегодняшний день травмировалось 3 человека. Двое россиян поломали один бедро, второй ногу, и наш Слава Гераськин сломал руку. Все травмы на посадке.

Посадка тут момент ответственный. Сложно рассчитать посадочную глиссаду, т.к. воздух нестабильный и неспокойный и можно поймать неожиданные плюса в паре метров над землей, что сделает твою посадку в намеченную точку невозможной, а ввиду ограниченности посадочной площадки места для маневра может не оказаться. Деревья, кусты, постройки, многие с арматурой на крышах, и нежно любимые индусами протянутые везде и всюду провода. Провода - это один из основных страхов и забот во все время наших полетов. Они встречаются даже в тех местах, где, кажется, не могла ступать нога человека. Столбами и высоковольтными вышками утыканы все ровные участки, особенно в тех местах, где количество этих участков очень ограничено. А паутина проводов, исчерчивающая все и вся в непредсказуемых направлениях, заставляет задуматься, а не является ли это особым видом защиты против воздушного десанта. Удобнее всего садиться на рисовые чеки, но и тут не все так просто. Идут они уступами, с порожками, местами доходящими до метра высотой, к тому же имеют структуру пчелиных сот. Не вписался в соту - имеешь проблемы. Пилоты часто ломаются, врезаясь на посадке в порожки рисовых чек.

Слава очень нас разочаровал, закатав нам невменяемую и неконструктивную истерику по поводу своей травмы. В ответ на помощь, он выливал на нас свой гнев на страховую компанию, которая, по его мнению, сделала для него не то, что он хотел. И вместо того, чтобы решать вопрос, он просто создавал кучу проблем, кроя всех матом. В итоге мы его все-таки отправили в госпиталь в Дели на операцию, после чего он арендовал джип и 10 дней путешествовал по Индии.

Хочется благодарно отметить работу российской страховой компании "Уралсиб". Ее давно облюбовали парапланеристы, т.к. она реально оказывает помощь, тогда как в других страховых нашему брату сразу показывают на двери и страховать не хотят. За своими нетранспортабельными пострадавшими они высылают санавиацию, полностью организовывают и оплачивают дорогое лечение. Слава был застрахован в какой-то украинской страховой с сервисом гораздо похуже, но какую-то минимальную помощь они оказали. "Уралсиб" с нашим братом регулярно попадает на большие деньги, и после последнего выезда стали пересматривать работу с нами. Боюсь, что и тут нас страховать скоро не захотят.

22.10

Опять не повезло с погодой. С утра все выглядело неплохо, но пока доехали на старт, база успела опуститься ниже его уровня. Кто уже был на горе, спешно стартовали прямо в тучу и, сложив уши, спешили вылететь из нее в долину, пользуясь остатками хоть какой-то видимости.

Мы, как и большинство пилотов, не успели. Остались ждать, может туча пройдет, или в ней появится разрыв, чтобы можно было улететь. Но вместо этого мы оказались внутри грозы, пошел сильный ливень с градом, вокруг гремело. Вымокли и замерзли. Ребята героически остались ждать возможности улететь, и таки улетели через какое-то время на мокрых крыльях, а я уехала вниз на машине.

Вечером поехали в самый большой тибетский монастырь в окрестностях Бира. Попали как раз на службу - массовая медитация с пением мантр. Зал не мог вместить всех монахов, и они сидели по всей веранде, каждый на своей подушечке со стопкой мантр в руках. Они хором подхватывали фразу за главным запевалой, согласованно покачиваясь в такт. Действо это завораживало, тянуло сесть рядом. Наше присутствие, разглядывание и фотографирование никого не раздражало. После службы монахи как школьники бежали вниз по ступенькам, весело раздавая друг другу пинки под зад.

Мы свободно бродили по всей территории монастыря, заходя в интересовавшие нас помещения. Все тибетские храмы очень ярко украшены, все пестрит узорами, украшено тысячами статуэток, ленточек, цветочков - сплошное буйство красок. Монахи встречают приветливо, отвечают на вопросы, показывают и рассказывают все, что мы хотим. Никто не парится тем, что ай-яй-яй, тут святое место и что-то там нельзя и без головного убора не входить. Ходи, где хочешь, смотри, что хочешь. Единственно табу - обувь. Ее снимают перед входом в любой храм. Оно и правильно - мы же снимаем обувь, заходя к себе домой.
Складывается впечатление, что в монастыре все устроено так, чтобы лишний раз себя не напрягать. Молитвенные флажки и флажищи развешаны повсюду в неимоверных количествах, а дальше за тебя все делает ветер. Местами они натянуты между такими высокими и гладкими деревьями, на верхушках тонких веток, что не верится, что туда мог забраться человек. Может дрессированные обезьяны?

Еще в каждом монастыре есть ступы - это такое архитектурное сооружение, внутри которого находится огромный и тяжелый молитвенный барабан. Крутанул раз - и готово, долго учить, а потом еще и читать молитву не надо. Здесь была целая аллея этих ступ, которыми мы с Хлебниковым и занялись. Правда Саня так раскручивал барабан, что после него уже не я его, а он меня крутил вокруг себя, я еле успевала бежать вокруг, держась за косичку.

Вокруг монастыря разбит красивый ухоженный парк с аллеями, где вечерком прогуливаются монахи парами и группками. Старушка-монашка шла в обнимку со старичком-немонахом. Интересно, кто они? Она живет в монастыре, а это ее муж, который ее проведывает?

Повсюду атмосфера умиротворения и добродушия. Проведя тут пару часов, мы решили, что когда нам уже захочется покоя, то стареть нужно ехать сюда.

Похоже, теперь моя очередь страдать унитазной болезнью. Меня потихоньку накрывало с самого утра, по монастырю я уже ходила чуть ли не на четвереньках, борясь с дурнотой, а на вечер меня свалило окончательно с высокой температурой. Если к утру не станет лучше, то ближайшие дни я летать буду не в состоянии.

23.10

Посмотрев на меня утром, товарищи летать мне не советуют. Но температура спала, и я хоть и с трудом держусь на ногах, все равно еду на старт. Жалко пропускать летный день. К тому же я помню, что в воздухе мне всегда становится лучше. Как бы я не умирала на земле, стоит мне взлететь, как, видимо, душа отделяется от тела, и я уже не чувствую, хорошо ему или плохо. За клеванты оно тянет, а больше ничего и не требуется. Будем лечиться адреналином.

Кое-как выползаю на старт, рюкзак мне заносят, и я отлеживаюсь в ожидании термиков. Погода сложная, низкая база, сильная облачность.

Пролетела на этот раз мало, всего 5,5 км. При этой облачности нужно было идти по долине вдоль туч, а я зря зашла на рельеф и сильно слила над ущельем. Порадовал только один хороший поток. Долго выживая в слабых плюсах на соседнем хребте и уже не надеясь выбраться вверх, я рискнула пойти в долину под намечающееся, но уверенно растущее облако, и не прогадала. Поймав под ним уверенное +4,5, увидела, как под меня сразу ломанулось несколько пилотов, которым тоже грозило просыпаться. Вкрутившись в облако, набираю в нем еще некоторое время, следя за компасом на приборе, а потом вылетаю из него. На мое место тут же вкручивается Серега, ждавший, пока я освобожу облако. Вдвоем летать рядом в тучах опасно. Нулевая видимость и приглушенность звуков создают высокую вероятность столкновения.

Те, кто уже много летал в этих горах, говорят, что погода выдалась в этот сезон плохая. Низкая база (2600 вместо 3000), сильная инверсия и облачность, часто дожди, сыро. Летать тяжело. Надо работать каждую минуту, иначе сольешь. Каждый километр - выстраданный. Наши говорят, что то расстояние, которое мы здесь пролетаем, по сравнению с равнинными полетами нужно умножать на 3.

Опытные пилоты умудряются выживать и в этих условиях, долго оставаясь в воздухе и летая неплохие маршруты. А я вот делаю много ошибок и зачастую сыплюсь раньше, чем следовало бы. У меня есть несколько страхов, которые никак не могу побороть, и которые мешают мне летать дольше. Я боюсь лишний раз пользоваться акселератором в этом турбулентном воздухе - страх поймать фронталку. А пользоваться надо, чтобы быстрее пролетать участки с нисходняками. Еще мне страшно летать в метре над рельефом, чиркая подвеской по верхушкам деревьев или по выступам скал. А именно так и надо летать по освещенным сторонам хребтов, удерживаясь в теплом воздухе, если не можешь сразу поймать хороший поток. Но если вдруг тебя просадит, и во время не отвернешь от склона, то гарантированно развесишься на деревьях или камнях в какой-нибудь очень труднодоступной зоне. Из-за этого страха я стараюсь оставлять себе запас высоты и ухожу в долину раньше, чем следовало бы. Понимаю, что если хочу летать лучше, надо заставить себя больше рисковать, но ломается этот страх с трудом.

Приземлилась я возле небольшого поселка, завидев с воздуха двух уже севших пилотов и спеша за ними, чтобы проще было уехать. Нахожу их в офисе банка возле автобусной остановки, куда индусы зазывают и меня. Там нас усадили под кондиционер и поили чаем, пока мы ждали автобус. Чиновник в банке рассказывал нам, что пилоты - это уже его друзья, т.к. в их поселке приземляются очень часто, и он их всех поит чаем у себя в банке, пока они ждут транспорт.

Как я и надеялась, час полета окончательно избавил меня от последствий отравления.
На этот раз домой еду не на такси, а на public bus - общественный автобус самой низшей категории. Двое иностранцев, шотландец и англичанин, родившийся и проживший почти всю жизнь в Зимбабве, в Гималаях уже не первый раз и успели освоить общественный транспорт. Автобусом добираться прикольно и удобно, и очень экономно. Вместо 150 рупий я трачу 15. Конечно, рафинированного туриста этот транспорт отпугнет, особенно если учесть обильно облеванные снаружи бока всех горных автобусов (укачивает на этих дорогах знатно) и не всегда вымытых пассажиров. Но мы рафинированными себя не считаем, и потому нам в самый раз. Заходящие в автобус индусы при виде нас расплываются в широкой улыбке - белые своим присутствием этот транспорт не балуют. В автобусе кондуктор со свистком. У него целая азбука сигналов, которыми он сообщает водителю, когда ехать, останавливаться, вписывается ли он по габаритам, этими же сигналами он помогает ему припарковаться и многое другое. Автобус не тронется с места, пока в него не сядут все желающие, подбирает всех по дороге и останавливается, где кому нужно. Здесь не встретишь картину бегущего за автобусом пассажира и машущего руками, чтобы ему остановили, а потом чертыхающегося, что водитель его проигнорировал. Хотя в целом автобусы вполне цивильные, хоть и страшные с виду. Даже музыка играет.

Пока ехали, поболтали с иноземцами конечно про полеты, а еще про Африку, бушменов и один из моих любимых фильмов "Наверное, боги сошли с ума". Англичанин из Зимбабве был поражен, что этот фильм известен у нас.

Вечером праздновали день рождения Димы Камикадзе, которое он зажал ото всех, кроме меня, ибо нуждался в моей помощи в приготовлении ужина на всех. Откопанные на чьей-то флешке песни из советских кинофильмов отлично гармонировали с индийской действительностью, а стихи про Бир, написанные и прочтенные крымским бардом Костей, окончательно навеяли на всех романтическое и сентиментальное настроение.

24.10

Жутко собой недовольна. В который раз упираюсь в уже пресловутый Red Temple и не могу перескочить на следующий хребет. Пришла к нему низковато, и покрутившись в месте дежурного термика близко к рельефу в очень турбулентной зоне и не найдя там надежного потока, ушла ниже по хребту, где уже не один раз выкручивала хороший стабильный поток. Но вместо ожидаемого термика - стабильное -2. И пока я рыскала в поисках плюсов, слила высоту настолько, что выбраться обратно в горы уже не оставалось надежды. Пришлось лететь на посадку в уже знакомое селение.

Как обычно толпа детей, все те же вопросы "как тебя зовут" и "откуда ты". И смешно прозвучавшая от них фраза "don't touch my bag", видимо не раз слышанная ними от парапланеристов. Многие фразы, произнесенные тобой, дети начинают повторять, как попугаи. Среди этой толпы очень выделялась девочка с красивым именем Кусум, с хорошим английским и аристократическими манерами, деловито представившая мне свою младшую сестру, позволившая мне их сфотографировать и по-взрослому жавшая мне на прощание руку.

Всей толпой дети отвели меня на дорогу, дружно останавливали мне автобус, а потом еще бежали следом, маша руками, и кричали "bye".

Приехала домой первая, вынесла на крышу отеля на солнышко стул, отвернувшись спиной к монахам, которые разглядывали меня из соседнего к нам монастыря, и с видом на горы и летающие еще парапланы, под звуки местной фауны, с удивительным покоем в душе с наслаждением читала книжку, поглядывая время от времени, как кто-то с убийственным свистом крутит у меня над головой крутую посадочную спираль или фигуры воздушной акробатики, угрожающе хлопая ушами.

Жители Бира уже видели столько посадок, что смотрят на них с видом знатоков и ценителей, обсуждая, что вот этот вот красиво заходит, а вот тот - совсем лох.
Орлы тут над поселком летают такими толпами, как у нас вороны, изящно пикируя на ближайшую помойку.

25.10

Погода сегодня обещает неплохой полет, база значительно поднялась, хоть сильное грозовое развитие наблюдается с самого утра. Погода для нас - главная забота. Проснувшись утром, мы сразу бежим на крышу смотреть, в каком состоянии горы, как быстро растет кучевка над снежниками - они для нас главный индикатор, облака начинают развиваться в первую очередь там, затягивает ли уже Биг Фейс. Сегодня облака растут очень быстро.

Сразу со старта ловлю хороший поток и кручу под самое облако, пока сохраняется видимость. В облаке надо мной уже гремит, а потому надо с ним быть осторожней. Скорость набора стремительно растет, и я выхожу из спирали, оставив себе запас до тучи, чтобы успеть из нее выскочить в сторону долины, если меня начнет засасывать. Беру курс на край тучи, меня мягко и ненавязчиво подсасывает +7, притом, что поток я уже не кручу. Это затягивает меня в себя грозовая туча. Но ничего, я успеваю из-под нее выскочить. Становлюсь на переход по краю этих грозовых монстров. Над ущельем уже +4, +2, +1, 0, +1, +2, 0 - ну так уже нормально, так и летим. Перелетаю по прямой на акселераторе, не ища потоки и не подкручивая, два хребта, на которых вечно приходилось выживать. Лечу рядом, под, над и сквозь облака. Вокруг меня клочья, клубья и клубищи облаков, с разрывами в них, сквозь которые видны горы. Я влетаю в это белое марево, тут же теряя связь с действительностью, единственной ниточкой к которой остаются мои приборы, и жду тот каждый раз сладостный момент, когда как вспышка передо мной вновь покажутся горы или небо. В опасной близости от меня пилотов нет, поэтому я прошиваю облака насквозь, не трудясь облетать их стороной. Ура, какое же сладостное это ощущение, когда ты просто наслаждаешься полетом, а не пытаешься выживать где-то в низовьях. Прихожу на Red Temple, который в душе уже тихо ненавижу, на хорошей высоте, сразу нахожу поток, вкручиваюсь опять почти в самое облако и лечу дальше. Я уже под Биг Фейсом, куда мне раньше никак не удавалось дотянуть. Тучи тем временем выползают в долину, на горы ложится тень и начинает накрапывать дождик. Скоро потоки исчезнут. Всех уже начинает сливать. Только дальше на Биг Фейсе есть еще солнечное пятно, над которым успешно крутят парапланы. Вот бы дотянуть туда. Долго выживаем в одном месте, штук 7 парапланов и столько же грифов, вылавливая остатки потоков. Грифы упорно крутят встречную спираль. Будь я тут с ними одна, я бы перестроилась под них, но параплан - птица более крупная, и в первую очередь приходится считаться с летающими вокруг пилотами. Грифы заходят прямо в лоб, и кажется, что эта штука вот сейчас влетит тебе в центроплан. Летаю, выкрикивая громкие нечленораздельные звуки, пугая грифов. На всякий случай. Вдруг они по своей привычке не смотрят, куда летят. Но вроде на этот раз смотрят, им тоже приходится нелегко в этих умирающих потоках, и они так же старательно выживают, как и мы. Чуть ниже гриф только что чуть не влетел сзади в купол, пристроившись над ним и что-то не рассчитав. Вырулил в крутом вираже в последний момент.

Все потихоньку сдыхает и нас сливает все больше. Солнечное пятно на Биг Фейсе исчезло, похоже там идет сильный дождь, и пилоты валят оттуда кто куда. Потом оказалось, что там всех накрыло градом. Высота у меня уже критическая и надо валить в долину, т.к. подо мной место, не очень удачное для посадки: река, овраги, камни, паутина проводов, какие-то строения и парочку не очень надежных рисовых чек. Становлюсь на спид и решаю лететь на обширные чеки возле поселка, покуда будет хватать высоты. Дотягиваю, присматриваю место для посадки. Внизу все хаотически утыкано столбами для проводов, но самих проводов не видно. Солнца нет, и они не блестят. Никак не могу определить, в каких направлениях эти провода перерезают чеки. Высоты остается уже мало, наконец, различаю провода и вижу, что вписываюсь нормально в свободный от них участок.

На посадке толпа мальчишек разного возраста топчется по моим стропам, на ком-то уже мой шлем, другой вытягивает из кокпита фотоаппарат. Тааак, надо направить их энергию в более выгодное для меня русло. Говорю, как помогать мне складывать вещи, и они, смеясь, все выполняют. Требуют, чтобы я их пофотографировала. Ну и свалка: толкаются, наперебой лезут в кадр. Прошу, чтобы показали дорогу к автобусу. Ведут всей толпой. Паренек, который до этого скромно стоял в стороне, говорит, что мы проходим мимо его дома, а до автобуса еще час, и я пока могу отдохнуть у него в гостях.

Его семья радушно меня встречает. В доме живут родители этого паренька и его сестра примерно одного с ним возраста. Меня усаживают, угощают чаем с печеньем. Толпа детей стережет на улице мой параплан. Приятный чистый индийский дом. Телефон, телевизор, незамысловатый музыкальный центр с колонками под потолком, швейная машинка типа "Подолка", все накрытое вязаными салфеточками, как в домах наших бабушек. Все это вперемешку с предметами культа, этническими музыкальными инструментами, цветами и статуэтками. Семья живет выращиванием риса, а паренек учится в университете в Пуне на инженера.

Брат с сестрой собираются ехать в тот же город, что и я, и переодеваются, пока я болтаю о дружбе России с Индией с их родителями. Глядя, как собирается в свет индийская девушка, понимаю, что мало чем это отличается от прихорашиваний наших барышень: одевание кучи украшений, суета перед зеркалом, духи, триста раз что-то проверено в сумочке… Только вот вместо джинсов на ней индийская национальная одежда.

Выходим из дому втроем. Мать ребят провожает нас на остановку. На дороге встречаю Кирила из России. Он никак не может состыковаться с машиной подбора, которая обязана забрать его как участника соревнований. Машина заплутала где-то на соседних улицах. Вскоре приходит автобус, мы садимся в него, и тут же следом за мной влетают два индуса, тыча в меня пальцем с вопросом "competitor?" Отвечаю, что не компетитор, их интерес ко мне тут же пропадает, и они увозят найденного наконец Кирила. Индийский парень заплатил за проезд за меня и за сестру, потом они меня пересадили на другой, нужный мне автобус и пожелали счастливой дороги.

В другом автобусе мне тут же нашелся собеседник. Как же любят индусы поговорить. Он рассказал мне, что оканчивает университет, учится на юриста, что живет в Бире, и тоже очень бы хотел летать, но это для него слишком дорого, т.к. снаряжение стоит непомерных денег по сравнению с их зарплатами, и что нехватка денег - беда всей их страны, что ему очень нравится западная культура. Он перечислил мне своих любимых западных актеров и музыкантов и напел пару песен. Про западных людей он сказал, что они любят доминировать. А на мое замечание, что мне очень нравится в их стране, что тут очень доброжелательная обстановка и я чувствую себя тут очень комфортно, он сказал красивую фразу: "у западных людей доброта на языке, а у нас - доброта в сердце".

Иду домой в радужном настроении после встреч с приятными людьми, и тут мне звонит Серега с вопросом, не видела ли я Лешу.

Поступила информация, что в горах пилот на фиолетовом куполе бросил запаску. У Леши фиолетовый купол и с ним нет связи. Сейчас опрашивают все приехавшие группы по всем отелям Бира, выясняя, у кого еще фиолетовые купола и есть ли связь с этими пилотами. Начинается кипиш. Через некоторое время выясняется, что нет связи только с нашим Лешей, все остальные пилоты на месте или отзвонились. Готовят поисковую группу и вертолет. До темноты осталось совсем немного, и вертолет сможет вылететь только с рассветом. Поисковую группу собираются высылать в ночь, но кажется нереальным найти человека ночью в горах, даже не имея точных координат, где он упал. Это видел только один пилот и координаты он дал приблизительные. Судя по его данным, было это где-то глубоко и высоко в горах.

Мы сидим как на иголках, ждем развития событий. Хозяйка нашего отеля не дает нам покоя, переживает и за постояльца и за себя, боится, что в связи с этим у нее будут проблемы. Сегодня закрытие соревнований, торжественная часть по этому поводу. На закрытие приехал министр штата. Узнав о случившемся, он примчался в наш отель, выяснять обстоятельства и данные человека, и тут же стал звонить с распоряжениями принимать меры по спасению.

Реальная надежда только на вертолет утром - с него можно будет увидеть купол, если человек травмировался и не мог его собрать. Но что будет с Лешей к утру, если у него серьезная травма, а в горах ночью очень холодно. То, что с ним уже долго нет связи, наводит на плохие мысли.

Уже совсем темно. Сейчас собирается выходить поисковая группа, с нею двое наших. Собираем им бутерброды, веревки, всякое необходимое.

И тут к нашему величайшему облегчению звонит Леша. Да, это он упал в горах. Попал в сильную турбулентность низко над рельефом перед самой грозой. Получил серию сильных сложений, после чего параплан клюнул в ноги, Леша влетел в стропы и бросил запаску. Запаска раскрыться не успела из-за недостатка высоты, и он упал головой вниз в густые деревья, зависнув на зацепившихся за кроны двух тряпках в трех метрах над землей. После чего выбрался из подвески, спустился на землю и, пока осматривал место, в котором оказался, его накрыл ливень с градом. Переждал его в найденных неподалеку пастушьих хибарах, снял с деревьев купол и запаску и пошел выбираться вниз. Там, где он упал, телефон не работал, а рации у него с собой не было. До ближайшего селения он спускался пять часов, откуда и отзвонился.

Леха родился в рубашке. Понятно, что с ним было бы, если бы он упал не в деревья. А так отделался двумя крохотными царапинками на щеке. Даже купол и запаска не пострадали.
Все повеселели. За Лехой отправили машину с Хлебниковым, а остальные, наконец, сели ужинать, обсуждая происшедшее. Приползает откуда-то с понурым видом наш казах, садится за стол и уныло смотрит на нас, не понимая, почему мы все такие веселые. Ему предлагают выпить, он отказывается, удивляясь, как мы можем спокойно бухать, когда тут такая беда. Мы соображаем, что он еще не в курсе, и сообщаем, что Леха нашелся. Валера со словами "тьфу ты" опрокидывает виски и веселье продолжается.

Атмосфера располагает к рассказам страшных баек, и недавно подселившиеся к нам москвичи рассказывают про случай, приключившийся с их товарищами в Крыму. Недалеко от летного места в Каче расположено кладбище, примыкающее к горе. Ребята собрались там летать, разложились и вдруг один обнаруживает у себя в шлеме черную ленточку с кладбищенского венка со словами "спаси и сохрани". Как она могла попасть в шлем? Ветром принесло, что ли? В суеверном страхе хозяину шлема советуют не летать, но он машет на все рукой и стартует. Злым порывом ветра его несет на кладбище, с куполом он справиться не может, сбивает ограду и падает на крест, проткнув острым его концом артерию у себя в шее. Еле успели довезти до больницы. Такое вот бывает… Ужас!

Несколько наших, не захотев лететь в грозу, устроили сегодня перед стартовым гребнем охоту на гало. Летали в тучах так, чтобы поймать свою тень и сфотографировать. Троим это удалось.

Кроме Лехи неприятность сегодня произошла и с Костей. На соревнования его наняли заниматься спасработами и руководить подбором, поэтому купол он с собой не брал и все эти дни не летал. Перед отъездом ему хоть раз хотелось слететь вниз. Слава Копчинский одолжил ему свое крыло. Костя попытался стартонуть, но новое место, тяжелый старт, чужое крыло и отсутствие регулярной летной практики сработали против него. Костя во время не поймал клевок купола на старте, и еще не успев оторваться от земли, покатился по камням с крутого склона, сильно порвав купол, подвеску и заработав трещину в лодыжке и сильный болевой шок от ушибов. К вечеру он пришел в норму, ногу загипсовали, и он даже ходил, просто опираясь на чье-то плечо.

После полуночи, наконец, привезли Леху. Не дав ему переодеться в сухую одежду и поесть, все набросились на него с расспросами о кровавых подробностях. Рассказывал он обо всем с удивительным спокойствием и невозмутимостью.

Меня вдобавок огорчило то, что произошло это с ним на Стайле - куполе, который считается надежным, как броневик. Но практика показывает, что бывают условия, когда складывает в какашку даже самые надежные стандарты.

26.10

Сегодня ночью сперли мои джинсы. Мы уже не первый раз сушили во дворе свои вещи, и на этот раз было развешено две веревки самых разнообразных шмоток, но сперли почему-то именно мои джинсы. Кому они нужны, в них же тут никто даже не ходит. Хозяйка сказала, что тут иногда бродит какой-то сумасшедший монах, который как-то украл у нее тапочки. Ладно, будем считать, что мои любимые джинсы достались монаху-фетишисту.
Сегодня мой последний летный день. Завтра наши уже уезжают домой, а я, Леха и Валера перебираемся в долину Кулу.

Надо отдать дань Лешиному мужеству. Совершенно не раскиснув после падения, он быстренько с утра просушил и сложил купол и запаску, упаковал все остальные вещи и улетел бивуак-полетом сам на Манди, чтобы оттуда уехать в Манали, где мы с ним завтра должны будем встретиться.

Погода сегодня, похоже, бомба, база сильно поднялась, но из-за гор выползает что-то, напоминающее приход сильного фронта. Летать это пока не мешает, но предвестник не очень хороший. Соревнования окончились, и ребята собираются группой все вместе лететь на Манди. Пока едем на старт, они подробно обсуждают стратегию полета, где как кого ждать, в каких местах отвисаться и так далее. Говорю, чтобы меня не ждали, т.к. по сравнению с ними у меня крыло медленное, и я за ними просто не угонюсь. Пролечу, сколько удастся.

По привычке мы с Камикадзе уходим на верхний старт, остальные остаются на нижнем. Некоторые уже летают. Слышу переговоры в рацию, что на 2600 сильно колбасит. Стартую сразу за Камикадзе, остальные пока на земле. Саня в рацию говорит мне, чтобы выбиралась на главный хребет - база сегодня позволяет.

Воздух более неспокойный, чем обычно. Народ вокруг меня ловит ассиметрички и фронталки. Да, жестковато. Крыло время от времени уходит в очень странные забросы. Кручу один за другим потоки. 3200 - такой базы еще не было и похоже можно набрать еще. Я уже почти на главном хребте и выше его. Какой великолепный вид из заснеженных цепей гор открывается за ним, но сфотографировать невозможно - руки ежесекундно заняты управлением. Похоже, сегодня спокойно можно долететь и до Манди и до Драмшалы, вечно нависающих грозовых туч нет. Лечу к главному хребту, подкручивая плюсики по пути и борясь с крылом. И вдруг оно становится просто неуправляемым, его швыряет из стороны в сторону, ловлю несколько смачных ассиметричек по 50% подряд, выходят нехотя. Пытаюсь вылететь из этой турбулентности, крыло плохо поддается управлению, но, наконец, выскакиваю из этой зоны. И понимаю, что летать больше не хочу. Сказалась психологическая усталость за все дни, вчерашний случай с Лешей и еще разговоры в рацию "сильно колбасит, иду на посадку" и вид пилотов, уходящих в долину при такой прекрасной погоде. На маршруты вдоль главного хребта полетели немногие. Что это было? Это не восходящий поток меня колбаснул. Срез ветра? А ветер сегодня есть, из-за гор. Или ротор из-за главного хребта, ведь движет что-то этот фронт? Или я уперлась в инверсию, под которой кипит воздух - восходящие потоки, которые не могут ее пробить? Сложно сказать. Необъяснимое пугает. Почему народ уходит на посадку? Может, я чего-то не понимаю, и лучше не искать себе приключений в последний день? Мысли проносятся в голове. Пока лечу в долину, немного успокаиваюсь. Хребет манит. Я о такой высокой базе мечтала все дни. А может таки полететь. Разворачиваюсь и лечу обратно. Но при первых же ударах в крыло понимаю, что нет, больше не могу, не готова я бороться с подстерегающими меня гадостями. Все, вниз на посадку.

В марте мы собираемся сюда вернуться. У меня будет зима, чтобы подготовить себя психологически и изрядно соскучиться по этим горам. Приучить себя к мысли, что меня будет жестоко складывать в сильных потоках, плющить и колбасить, и это нормально, это штатно, так и должно быть. Где сложится - там разложится. В горах все именно так. И если я хочу летать в горах, нужно побороть все свои страхи. Мы как те ежики, которые лезут на кактус. А пока вниз, вниз.

Только я упаковала крыло, прилетает Хлебников. "А ты чего не полетел на Манди?" - "Да я сразу после старта поймал такую фронталку, что решил, да ну его на фиг". Только упаковался Саня - подлетает Ромка. "Ромка, а ты чего?" - "Да мне что-то не захотелось. Я налетался". Похоже, у нас всех сегодня раскрутился болт на шестнадцать.

Слава сегодня не летал, хотя очень мечтал слетать на Манди как в прошлом году. Индусы подлатали ему крыло и подвеску на своих машинках а-ля "подолках". У них даже к нашему большому удивлению нашлись парашютные нитки.

Ну что ж, прощальная прогулка по Биру, по неизведанным еще монастырям, лихорадочное дофотографирование в сумерках того, что не успел, и что перед самым отъездом вдруг стало очень ценным. Бир превратился в родной дом, с которым жалко расставаться и кажется невозможным, что можно расстаться с ним навсегда. Ничего, мы вернемся еще домой в Бир, непременно!

27.10

Леха уже в Манали. Сегодня к нему присоединимся мы с Валерой, а остальные уезжают домой. Вечером у них автобус из Драмшалы в Дели, а в Драмшалу они собираются добраться своим ходом - т.е. по воздуху. Погода хорошая, должно получиться. По дороге поедет машина с вещами, с которой у них будет связь по рации и по мобильным. Она будет подбирать недолетевших и подвезет вещи к месту встречи в Драмшале.

Попрощавшись со всеми, я и Валера уползаем на автобусную остановку ловить автобус в направлении Манали. У каждого из нас по огромному парапланерному рюкзаку, набитому до отказа, и еще по маленькому рюкзачку. Топчемся, посматриваем на горы, не взлетели ли еще наши, едим бананы. Две недели пребывания в Индии не перевоспитали еще ни меня, ни Валеру, и правило "не мусорить где попало" действует безотказно. Пооглядывавшись в поисках места, куда бы выбросить шкурки от бананов, и не найдя подходящего, Валера спрашивает у индуса, где можно выбросить мусор. "Да везде!" Ну да, он и так везде валяется, но рука как-то все равно не подымалась. Ладно, пристроили.

Приезжает битком набитый автобус с крышей, заваленной вещами, мешками, коробками, ящиками и еще бог знает чем. Водитель вывешивается из окна с криком "Манали! Манали!" Так они на каждой остановке оповещают конечный пункт своего следования. Стоявшие рядом с нами индусы резво бросаются к автобусу, а мы стоим как вкопанные, растерянно оглядывая трещащий по швам автобус. Все желающие уже в него затолкались, но автобус не едет. Водитель смотрит на нас: "Вам в Манали?" - "В Манали". - "Так чего вы стоите?" - "Ну так мы же не влезем с нашими вещами". - "Ну вам же надо ехать в Манали?" - "Надо". - "Так садитесь". - "Ну там же нет места, у нас большие рюкзаки…" Тут водитель и кондуктор понимают, что решение надо принимать за нас. Они оба выскакивают из автобуса и берут нас в оборот, как глупых и несмышленых детей. Кондуктор заталкивает на крышу Валеру с нашими рюкзаками и залезает сам их привязывать. Валера пытается проконтролировать процесс, но тот его прогоняет, мол, иди отсюда, я свое дело знаю, сам справлюсь. Автобус переполнен, индусы висят на ступеньках. "А можно мы на крыше поедем?" Водитель смотрит на нас как на больных - какая крыша, бегом в автобус.

Пассажиры безропотно ждут, пока с нами разберутся, с любопытством выглядывая в окна. Водитель с кондуктором заталкивают нас в задние двери, припресовав сверху еще парочкой подоспевших индусов. Мы оказываемся плотно зажатыми в позах зю среди индусов разных мастей, запахов и степеней чистоты и делаем друг другу страшные глаза. Неужели нам предстоит так ехать всю долгую дорогу до Манали? Мы в автобусе единственные белые, и видно, что индусы недоумевают, почему мы не едем на такси.
Ура, нам повезло. В ближайшем городке вышло много людей, и мы даже сели на свободные места. Всю дорогу высматриваем потенциальные места посадок в направлении Манди. С посадками ну очень плохо. Рисовых чек здесь практически нет, густая сеть проводов и высоковольтных вышек, стоящих на этих вот редких чеках, дома жмутся к склону. Приходим к выводу, что во многих случаях лучше плюхаться в деревья на крутом склоне, чем пытаться вписаться в малюсенькие пятнышки свободного пространства между проводами, торчащей арматурой и обрывом, резко уходящим в реку.

Дорога вьется все круче, и довольно скоро мы признаемся себе и друг другу, что если бы ехали на крыше, то усрались бы. Причем уже давно.

Отзвонились наши. Из всей компании трое долетели до намеченной посадки на стадионе в Драмшале, остальные сели немного раньше и доехали на машине. У них все в порядке, попивают пивко.

Долина Кангра закончилась и начинается долина Кулу. Но я бы сказала ущелье Кулу. Отвесные скалы, а между ними большое озеро с потрясающего цвета водой - ярко-бирюзовой. Едем над озером по вырубленной в скале дороге. Потом несколько километров по туннелю сквозь горы и мы в самой долине Кулу. Едем уже несколько часов, автобус идет медленно и, похоже, в Манали мы будем поздно вечером.

У долины Кулу совсем другой вид. Она гораздо уже, тут нет рисовых чек, меньше солнца, и засажена она сплошь яблоневыми садами и огородами с овощами. Сады здесь развели еще английские колонизаторы, привезя саженцы из Англии, и теперь выращивание яблок - одно из основных промыслов этой долины. Но стоят яблоки дорого, намного дороже ананасов. Часто встречается реклама фабрик по изготовлению шалей, сами фабрики и разнокалиберные мануфактурки, где производят этот еще один предмет гордости долины.

Горная извилистая дорога, каких не приходилось встречать ни в Карпатах, ни в Крыму, ни на Кавказе. Мы почти ничего не едим, потому чувствуем себя нормально. А вот женщина в тибетском наряде, подсевшая совсем недавно через одно сидение впереди нас, уже обильно блюет в окно. Хорошо, что мы во время закрыли наше, ибо… Этот процесс, детально описывать который не хочется, вопреки нашему желанию притягивает наше внимание. По-деловому вытерла лицо концом шали, дала кондуктору деньги за проезд, и опять вывесилась наружу. Ого, да она, похоже, целое ведро съела на обед! Никого происходящее не смущает, как не конфузит и саму женщину. Похоже для индусов поблевать в автобусе в окно - ну совсем обычное дело. Да, эти горные жители могли бы иметь желудки и покрепче.
Долина все больше сужается, дома индусов ползут вверх по склонам, напоминая большой муравейник. В темноте все это густо светится огнями.

Наконец Манали. Леша прихромал забрать нас со станции. Он сегодня сам слетел с перевала Ротанг, но приземлился в неудачном месте на крупные камни и сильно ушиб ногу. Поселяемся в гостинице и идем искать место, где бы поужинать. Манали - курорт для респектабельных индусов. Они приезжают сюда посмотреть зиму и увидеть снег. В самом Манали его, конечно, сейчас нет, в это время за ним едут на перевал Ротанг. Молодожены проводят тут медовый месяц, много отдыхающих семей с детьми. Этот город - это сплошные гостиницы от довольно скромных до просто роскошных и рестораны с кухнями индийской, тибетской, китайской и немного европейской.

Выбираем индийский ресторан. 90 % названий блюд в меню нам ни о чем не говорит. Заказываем все разное, чтобы потом пробовать друг у друга. За столиками сидят закутанные индусы, в шапках и перчатках. Сильно мерзнут и не раздеваются даже в помещении. Температура, при которой мы комфортно себя чувствуем в расстегнутых поларах и футболках, для этих жителей юга кажется уже экстремальной. Богато одетые и ухоженные индийские женщины очень отличаются от тех скромных и довольно забитых работяг, которых мы встречали в поселках. Эти позволяют себе покапризничать перед своими мужчинами и брезгливо берут еду двумя пальчиками в дорогих кольцах. Похоже молодожены.

Появился официант с нашим заказом, резко затормозил на пороге кухни, усмотрев что-то в салате, выколупал это из него пальцами и понес блюда нам. Вижу, что овощи для салата никто не мыл. Вот как выдернули редиску из земли, оббив с нее комья о грязную пятку, так ее и порезали. Ладно, нас этим уже сильно не удивишь. Решаем, что в гостинице проведем дезинфекцию с помощью виски, обильно поливаем салат лимоном и едим, похрустывая абразивом на зубах. Состав остальных блюд определить по большей части невозможно, но все вкусно и очччень остро. Едим, вытирая слезы, сопли, пот с лица и обмахивая горящую от этой остроты голову. Интересно, будет ли у меня дырка в желудке… Не доев половину, плетемся в отель заливать все это виски.

Новая развлекуха - индийское телевидение. Ну конечно везде поют и танцуют, даже в рекламе. Врывается в дом такой же "ви досі відбілюєте?" и после втирания хозяйке прачечной истины они начинают петь и танцевать. Ассортимент рекламируемых товаров - как и у нас, те же прокладки и т.д. Только сюжеты гораздо наивнее. Подаваемая с голубых экранов жизнь совсем не похожа на реальную, во всяком случае, на жизнь в той части Индии, в которой побывала я. Сюжеты фильмов с кровавыми разборками кажутся нереальными. За все время в Индии я не встретила ни дерущихся индусов, ни даже кричащих, как не встретила и танцующих и поющих где попало женщин.

Индийский фильм понятен без перевода. Валерин и Лешин дубляж прекрасно вписывается в сюжетную линию. Сбиваемся плотнее на кровати, ночью холодно. Отопление тут не предусмотрено. Интересно, как они зимой без него обходятся? А зимы тут полноценные, снежные. Манали, расположенный на высоте 2000 м, - самая северная точка долины Кулу, и тут смена времен года близка к нашей.

28.10

Сегодняшний день посвящаем поездке в Нагар - городок, где жил Рерих. Место действительно очень красивое. Расположен он на склоне горы, поросшем гималайским лесом. Листья, шишки, иголки на соснах - все гигантских размеров. Тибетские домики вписаны в естественный ландшафт. Прямо на крыше одного из домов стоит ручной ткацкий станок и за ним работает женщина, заодно наблюдая за всем, что происходит на улице. Увидела, что я ее фотографирую, заулыбалась и помахала мне рукой.

Видно, что городок давно является популярным туристическим центром. Вылизанные улицы, дорогие магазины и рестораны, указатели. По пути к Рериху решаем заскочить в храм Кришны. Долго идем к нему по дороге через лес, уже думая, что идем в неверном направлении. Расположен храм на отшибе, на отроге горы, откуда открывается прекрасный вид на три направления, на всю долину Кулу, покуда хватает глаза, на горные хребты и заснеженные вершины в глубине гор. Нас встретил служитель храма, и он же его хранитель. Его дом примыкает к территории храма, где его семья дружно лущила в это время кукурузу. Этот храм как будто его вотчина. Он за ним присматривает и использует его территорию в хозяйственных целях для себя. Разрешил нам посмотреть все, но внутрь самого храма не пустил. Впрочем, все храмы тут двух типов: маленькие резные деревянные и маленькие резные каменные. Архитектура однотипная и видимо возраст у них тоже примерно одинаковый. Старик увидел обезьян на крыше храма и бросился кидаться в них камнями. Обезьяны тут вредители.

Проведя экскурсию по своим владениям, старик сказал, что у него при храме есть гест-хаус и мы можем у него останавливаться. Очень милый домик, увитый плющом, с плетеными креслами на террасе, с прекрасным видом на долину и горы, и при этом со всеми удобствами. За проживание, трехразовое питание и чай по требованию он берет всего 150 рупий в день - это всего то 3,35 $. Вот уж не найти лучшего места, чтобы отдохнуть от суеты, помедитировать и пожить беззаботно в тишине, красоте и покое.

Владения Рериха удивляют своей роскошью. Ну уж никак не тянет он на звание отшельника, которое ему приписали. Прекрасный двухэтажный дом в помещичьем стиле с кучей комнат, дорогая обстановка, шикарное авто в гараже, с террасы дома открывается потрясающий вид, дом утопает в зелени и цветах. Место просто райское. Из наследия Рерихов становится понятно, что эта семья востоковедов провела здесь активную, плодотворную и счастливую жизнь, изучая жизнь местных народностей, их культуру и участвуя в политической жизни страны. Поклонницей Николая Рериха как художника я никогда не являлась, а вот картины его сына мне понравились.

Походив вдобавок по краеведческому музею, мы устроились встречать закат на террасе ресторана. Закат таким, как его видел Рерих. Его упрекали в том, что горы на его картинах неестественного цвета, на что он возражал, что если бы мы видели, как горы меняют цвет в лучах заходящего солнца, то поняли бы, что его краски соответствуют действительности. Вот мы и решили непременно дождаться захода солнца. Ничем сверхъестественным он нас не удивил. Не хочется ставить под сомнение слова Рериха, но долина Кулу кроме яблок и шалей славится еще и хорошей травкой, которую тут давно выращивают в большом количестве и активно продают.

Вечер посвящен шопингу в Манали. Основной ассортимент - шали, от разнообразия которых разбегаются глаза. Кашмирская шерсть, шелк с шерстью, тончайшая, как шелк, пашмина - королева шерсти. Шали ручной работы с богатой вышивкой, шали со стразами. Каких разновидностей и расцветок только нет. Индийцы - мастера по изготовлению тканей, не перестаю ними восхищаться. Шали у них носят и женщины и мужчины, часто они им заменяют теплую одежду. И наматывают их на себя так гармонично, как мне никак не удается сделать. Соблазнилась, купила шаль себе и маме, а подружке по заказу такое шикарное сари, что сама на него до сих пор завидую.

29.10

Сегодня едем на перевал Ротанг, расположенный на высоте 4000 м. Автомобильная дорога идет через этот перевал в глубь Гималаев, в земли Ладаха и Кашмира. Но сам перевал славен еще как место туристическое. Именно сюда индусы едут потрогать снег и покататься на лыжах. Валера собирается с перевала слететь на параплане, а я решила, что мне перед самым отъездом этот риск ни к чему, к тому же это место для полетов сложное и опасное.

Леша провожает нас на автостанцию. Мы едем без него, а он сегодня уже отправляется в Дели. Прощальное фото на фоне заблеванного автобуса и мы расстаемся. Валера долго пристраивает на крыше автобуса свой параплан среди ящиков с овощами, цистерн для воды и прочего скарба. Через два дня перевал закрывается на долгие восемь месяцев, и тибетцы из труднодоступных земель в глубине Гималаев спешат перевезти туда все необходимое им для жизни. Все места в автобусе давно заняты. Автобус этот идет в Кейлонг часов восемь по тяжелой дороге, и местные стараются занять места задолго до отправления. Стоим только мы с Валерой, и опять мы единственные белые.

На выезде из города и на протяжении нескольких километров дорога утыкана шопами - "shop 303", "shop 115", "shop 86" - номера явно написаны от фонаря. Шоп - это сколоченный из досок или в лучшем случае бетонный сарай, в котором выдаются на прокат разноцветные плюшевые шубы, засаленные лыжные комбинезоны и резиновые сапоги, а иногда еще доисторическое лыжное снаряжение. Все индусы, едущие на перевал своими машинами или на такси, непременно экипируются в это добро. Своей теплой одежды у жителей юга, как правило, нет. Я к этому шмотью притронуться не решилась бы, а респектабельные индусы тянут на себя эти лохмотья, как ни в чем не бывало. Вид у них в этом всем весьма потешный.

Народ в автобусе собрался на диво колоритный. Видно, что такие поездки они совершают нечасто и проживают свою жизнь вдали от цивилизации, которая очень слабо их затронула. Женщины в тибетских костюмах с огромными кольцами серег в ушах, таких тяжелых, что в отверстие в мочке уха уже можно вставить орех, и поэтому серьги эти дополнительно прикреплены веревочкой, наброшенной петлей на верх уха. Двое таких, мать и взрослая дочь, сидят возле нас. Едят всю дорогу, неряшливо, грязными руками. Сначала достали момо с подливой в кулечке - это такие вареники с овощами. Потом стали жевать какие-то лепешки. Потом на одной из остановок купили жаренную на углях кукурузу - местное лакомство. Опять едят - значит, скоро начнут блевать. Похоже, для них эта поездка в цивилизацию - целое приключение, которое они стремятся разнообразить едой, чтобы довести его до совершенства.

Дорога крутая и извилистая, местами побитая ручьями. Автобус так раскачивает, что мы, держась за верхние поручни, болтаемся как обезьяны на лианах. Во многих местах дорогу ремонтируют. У них это процесс бесконечный, иначе ее разобьет и размоет так быстро, что вскоре она станет непроходимой. За окном происходит смена времен года. Выехали из лета, проехали через золотую осень, теперь проезжаем через глубокую осень с голыми стволами деревьев и почерневшими листьями на земле, впереди уже маячит зима. Хочется остановиться во многих местах и полюбоваться ущельями, водопадами, каменными осыпями, что проплывают за окном.

Трафик очень активный. Сотни машин и грузовиков снуют туда-сюда, с трудом разъезжаясь на узкой дороге. Эта дорога уже начинает пощипывать нам нервы. Лесная зона закончилась, и автобус вползает на крутой обрывистый каменный склон, в котором узкой ленточкой процарапана дорога. Пытаюсь проследить ее глазами и вижу, что она серпантином ползет вверх по этому склону, и микроскопические машинки на ней вскоре становятся просто неразличимы. Колеса автобуса проходят в метре от обрыва, а когда он разъезжается с каким-то крупным транспортом, кажется, что одним колесом он уже непременно висит в пропасть. Ехать становится очень страшно. Переезжая выбоины, автобус так угрожающе раскачивается из стороны в сторону, что кажется, он сию минуту кувыркнется с обрыва. Валера подбадривает фразой "А представляешь, если у него сейчас лопнет рессора!" Местами мы как по команде отворачиваем головы от обрыва и какое-то время внимательно разглядываем камешки на скале. У нас очень выгодная позиция, чтобы бояться. Те, кто сидит, не видят, что у нас то по левому, то по правому борту совсем нет дороги. Вижу внизу обгорелый остов машины. Я уже очень жалею, что не взяла параплан. Я бы лучше вниз летела, чем ехала опять по этому кошмару.

Дорога на перевал заняла четыре часа, два из которых мы замирали от ужаса. Даже не верится, что где-то среди этих безжизненных заснеженных гор еще живут люди. Кажется, Киплинг воскликнул при виде этих мест: "В этих горах могут жить только боги! Здесь нет места человеку". "Конец обитаемого мира" - такое название носит долина Кулу в эпосе "Махабхарата".

Времени у нас мало, т.к. через пару часов начнет смеркаться и нужно к этому времени Валере успеть улететь, а мне найти транспорт, на котором уехать вниз. На единственный в день идущий в обратном направлении автобус я уже не успеваю. Снег есть, но подтаявший и неглубокий. На небольшом пятне снега на склоне горы вазюкаются индусы. Типа катаются на лыжах. Подъемников тут нет, да и, на мой взгляд, кататься тут тоже особо негде. Но для них видимо проехать двадцать метров на лыжах, путаясь в плюшевой шубе - просто экзотическое развлечение. Двое чудаков в таких шубейках и резиновых сапогах собирают в кулечек снег - небось, на сувениры. Они хоть знают, что снег имеет свойство таять?.. Огромное скопление машин на перевале.

Мы ищем стартовую площадку. Удобных мест для старта нет. Умудряемся примоститься на одном из склонов, усыпанном острыми камнями. Прикидываем, хватит ли высоты, чтобы перелететь провода и дорогу ниже и уйти к противоположному склону ущелья, который еще освещен солнцем. Если резко просадит после старта - могут быть проблемы. Сильный порывистый ветер косит, но других вариантов нет. Валера готовится, нервничает - условия для полета далеко не лучшие. Я выстилаю ему параплан, откидываю подальше острые камни, которые так и цепляются за стропы. Очень сильный ветер с мощными порывами не дает стартонуть. Одна неудачная попытка, другая. Параплан сминает в тряпку, сбивает с ног Валеру. В очередной раз выстилаемся и ждем паузы со стиханием для старта.

Мучаемся уже час. Валера нервничает, что задерживает меня. Мне уже пора бежать искать себе машину, которых на перевале осталось немного. Вечереет, и основная масса уже разъехалась. Опять неудачный старт, опять выстилаем крыло. Вижу, что Валера не успевает затормозить купол, который на сильном ветру подымается очень резко и сразу фронталит. Подсказываю ему. Делаем еще одну попытку, кричу ему, когда зажимать клеванты - и общими усилиями Валера, наконец, уходит, с трудом пробиваясь против ветра. Его сразу выдувает немного вверх, это хорошо, значит, он успеет перелететь плохую зону. Фотографирую его, пока он не скрывается за выступом скалы, и бегу искать машину. Фух, у меня такое чувство, что это я сама тут час пыталась взлететь.

Машину нашла быстро. Меня подобрал джипик с рабочими, предоставили мне переднее сидение. Можно вздохнуть с облегчением, а то я уже морально готовилась к тому, что придется всю ночь чесать вниз пешком. На джипе ехать не так страшно. Он компактнее и шустрее. Но мог бы, блин, ехать и помедленнее и не так разудало проходить крутые повороты! Остановились подобрать лежащий у дороги мешок. Хм, контрабанда конопли? Дальше опять остановка. На дороге стоит грузовик, и женщины грузят в него из лесу мешки с опавшими листьями. Спрашиваю зачем. - Кормить зимой скот. А ведь и правда! Луга с травой мне здесь не попадались. Их коровы зимой сухие листья хрумают.

Пару мешков втащили на крышу нашего джипа и забрали одну из женщин. Эта женщина как-то удивительно запала в душу, картинка с ее лицом до сих пор четко стоит перед глазами. В ней было столько жизнерадостности! Таская эти тяжелые мешки, она непрестанно смеялась и щебетала, успевала перекинуться парой фраз то с одним, то с другим, стреляя при этом глазками, и было видно, что она смакует каждую минуту своей жизни, и этот морозный воздух, и эти опавшие листья, и грязные перчатки у себя на руках, каждое свое движение и себя саму. Она двигалась с парящей легкостью и, казалось, не замечала ту работу, которую делает. Молодая, не очень красивая, но полная очарования. И резко с ней контрастировала другая девушка, помогавшая разгружать листья возле дома. С ангельским лицом, на которое легла страдальческая гримаска, красивая даже в своей серой робе - она была похожа скорее на пленницу в своем доме, мучавшуюся той жизнью, которой ей приходится жить.

Отзвонился Валера. Сел хорошо, но лететь было непросто. Сильный встречный ветер из долины, запирающий в ущелье. Всю дорогу шел на акселе.

Отправляемся снимать стресс в очередной индийский ресторан, прихватив с собой остатки виски. Каждый раз выбираем новый. Выбрали многолюдный ресторан, облюбованный индийскими семьями с детьми. Пустые столики вроде есть. Но официанты не дали нам сориентироваться и тут же уволокли нас на второй этаж. Обана, пустой зал, столики с белыми скатертями, мягкие диванчики, окна до пола с видом на шумную улицу и приставленный к нам персональный официант. Он стоит поодаль, чтобы нам не мешать. К принесенному с собой виски отнеслись снисходительно. Мы заказали очень острое блюдо дня из пенджабской кухни: лепешки, три пиалки с разными ну очень острыми супчиками, рис. Наблюдаем друг за другом, как каждый пытается невозмутимо поглощать этот огонь, воплощенный в пище. Но слезы, сопли и пот на носу снова берут свое. А после нескольких глотков виски в уже и так жутко пекущую гортань кажется, что теперь я могу одним дыханием сжигать все на своем пути. Количество хапнутого адреналина в крови поубавилось, и нас разбирает жуткий хохот. Корчим рожи, демонстрируя, как нам печет, и просим официанта принести простой холодной воды. Он исчезает и не появляется довольно долго. И странное дело, открылось второе дыхание. Пища уже не кажется такой острой, и мы машем официанту, что воды уже не надо. Тот понимающе хихикает.

Ну вот и окончились приключения. Завтра автобус в Дели, при мысли о котором меня подташнивает уже сейчас.

30.10

Убиваю несколько часов перед автобусом, бродя по улицам Манали. Валера уже уехал обратно в Бир, где он собирается пробыть еще три недели, а потом улетит к себе в Казахстан. Увидимся ли еще когда-нибудь… За пару недель он стал нам совсем своим.

На улицах часто попадаются куда-то бредущие йоги. С собой у них небольшая котомка и котелок для еды. Торговец из лавки хотел дать проходящему пожилому йогу милостыню, но тот не взял, поклонился торговцу, улыбнулся и пошел дальше. Но еду они принимают.

Комфортабельный автобус на Дели приятно удивил. Сидения откидываются практически до лежачего состояния, не мешая при этом соседу сзади. И еще подымается часть сидения, предназначенная для ног. В итоге - почти кровать. Я могла спать на этом и на спине и на боку. Кондиционер, телевизор, остановки возле крутых ночных отелей, чтобы пассажиры могли цивильно сходить в туалет и попить чая. После отправления стюард раздал всем по бутылке воды, пачке чипсов, будь они неладны, и блевательному пакетику. После чипсов и пары часов по этим американским горкам меня начало изрядно укачивать. Благо, что кроме чипсов в животе больше ничего нет - специально не ела. Народ в салоне уже активно пользуется пакетиками, и слышимые характерные звуки мое самочувствие не улучшают. Пытаюсь думать о чем-то постороннем - вроде получается. Скорее бы хоть один продолжительный прямой участок. К счастью заснула раньше, чем меня бы успело окончательно укачать.

31.10

Дели ранним утром выглядит неприветливо. Смог это или туман? От вида скопищ нищих и бездомных уже отвыкла. В горах этот контингент отсутствует.

Жуткого вида автостанция в Дели. Водители моторикш толпятся возле нашего автобуса, охотясь на клиентов. Вот один индус с жутко неприятной нагловатой мордой усмотрел в окно меня, и то, что он говорил своим коллегам, было понятно без слов - "Вон та белая леди - моя!" На весь автобус я в очередной раз одна белая леди.

Выхожу, получаю свой багаж, и противный индус уже вертится вокруг меня с предложением своих услуг. До Мейн Базара заломил 150 рупий, хищно посматривает на мой огромный рюкзак и думает, что я в безвыходном положении. Говорю, что больше чем за 80 не поеду. Тот разыгрывает передо мной сцену под названием "да вы за меньше не найдете". Ниче, говорю, я сейчас выйду за территорию станции, где стоит вооон та куча рикш и найду что мне надо. Остальные водилы видят, что клиент срывается, окружают меня плотным кольцом и пытаются сторговать на 130, 120, 110. Я надеваю рюкзак и иду к стоянке рикш. Водилы кольцом следуют за мной, пасут, чтобы клиент не сорвался. Вышли за ворота, противный индус с уверенным видом машет мне в направлении своей кибитки, пребывая в заблуждении, что я вот так сразу и пойду за ним. Но я высматриваю из стоящих рикшу, чье лицо мне нравится, и прямо направляюсь к нему. Индус с противной мордой бежит за мной с криком, что я иду не туда, а толпа водил от меня так и не отстает. Подхожу к выбранному моторикше, спрашиваю, сколько до Мейн базара, тот говорит - 80, и я тут же закидываю рюкзак на сидение. Толпа водил жутко возмущается, предъявляя на меня свои права, а "избранник" стоит молча, возведя глазки к небу с видом "я тут ни причем". Говорю им назидательную фразу "я же вам предлагала за 80", и мы уезжаем.

Самолет ночью. Снимаю номер на сутки. После гор и усталости с дороги Дели кажется слишком шумным, суетливым и пыльным. Гулять по нему уже не хочется. Почти все лавки на Мейн Базаре закрыты, у них там какие-то разборки с властями. По осиротевшим улицам бродят только коровы да нищие попрошайки и калеки с цепкими руками. Коротаю время между roof-top кафе, интернет-кафе и номером в гостинице.

Вещи перепакованы, приготовлена теплая одежда для встречи с заснеженной сейчас Москвой. Из +30 градусов да сразу в ноль. Пытаюсь поспать, слушая, как затихает уличная жизнь за окном. Окно мое в этот раз выходит в глухую стену соседнего дома, до которого полметра. В сон врывается стук двери и фраза, что такси подано.

Стою возле такси на ночной улице, жду, пока загрузят мой багаж. Смотрю, как полуголые худющие маленькие индусы с отрешенными и спокойными лицами таскают куда-то в глубь улочек щебенку в корзинах на головах, и поток мыслей вдруг четко пронзает осознание разлуки и мысль "как же я теперь буду без Индии!" Без этих чапати и самосов, пряного воздуха, приветливых улыбок и чего-то такого, такого… что трудно сразу и объяснить…Без духа Индии.

Знаю, что по возвращении на родину у меня будет культурный шок. Что мне теперь трудно будет переваривать мрачные лица соотечественников, грубые давки с хамством в транспорте и фразы в стиле "я тебе что, справочное бюро!" Я уже успела от этого отвыкнуть. Я привыкла улыбаться в ответ, если мне оттопчут ногу, и получать такую же улыбку, если ногу кому-то оттопчу я. Я привыкла, что к любому человеку на улице можно подойти с вопросом или просьбой, и тебе ответят, помогут, подскажут, отведут, куда надо.

Конечно, я не стала тут своим человеком. Мы, европейские белые люди, и индусы - разные кардинально, у нас разные образы жизни и образ мышления. Мы здесь чужие, просто радушно принимаемые гости. И мне с трудом верится, что мы можем гармонично вписаться в эту среду. Тут хорошо гостить подолгу, но нереально стать своим. Но даже плавая на ее поверхности, чувствуешь себя очень комфортно, как дома. Идеальное место, чтобы побыть наедине с собой в этой многолюдной стране…

Мои фотографии
Фотографии Лехи
Фотографии Сереги Прокопенко
Фотографии Сани Хлебникова
Фотографии Кирила